Золотая кровь (том первый) - стр. 33
Мачеха была красива и ещё достаточно молода, едва ли старше самого Виго, и, видимо, именно за эти два качества отец и выбрал её себе в жёны.
Подозревать надо всех! Даже тебя…
И слова Мориса пришли в голову, едва он взглянул на донну Виолетту.
Могла ли она быть причастна к отравлению?
Он её почти не знал. Видел несколько раз, когда во время свадебного путешествия она с отцом была во Фружене проездом. Но он, хоть и не так много времени провел в её обществе, но первое впечатление запомнил очень хорошо. Охотница за богатством. Так он тогда подумал, едва взглянув в её карие миндалевидные глаза, обрамлённые длинными ресницами. Она была одета скромно и элегантно, всюду таскала с собой молитвенник и чётки и даже на шаг не отходила от мужа, стараясь постоянно превозносить его достоинства: ум, характер, храбрость, щедрость, благородство. И Виго готов был поклясться, что у неё где-то есть календарь, в котором она записывает эти качества по дням недели, чтобы не повторяться. Хотя выглядела она просто как образец добродетели, но…
… первое впечатление о человеке оно всегда самое верное. В этом Виго никогда не сомневался.
Донна Виолетта поклонилась ему и подала руку для приветствия. Её пальцы пахли ладаном и воском, и ещё духами с таким приторно-сладким оттенком, словно карамель растворили в розовом масле.
− Донна Виолетта, − Виго сдержанно поклонился, но руку целовать не стал.
− Сеньор Виго, очень рада вашему приезду. Хоть что-то светлое в этот тёмный час, — произнесла она с мягко-томной грустью.
− Как он? – спросил Виго и перевёл взгляд на галерею бутылочек, баночек и пузырьков.
С доктором он ещё поговорит…
− На всё воля Божия, − донна Виолетта закатила глаза и сложила ладони в молитвенном жесте.
Её рассказ перемежался вздохами и цитатами из молитвенника, но Виго не перебивал — терпеливо слушал, глядя, как холёные пальцы мачехи быстро перебирают красноватые зёрна чёток. В сухом остатке оказалось, что это уже третья неделя после того, что произошло. Дон Алехандро очень плох, он то впадает в забытьё, то приходит в себя. То бредит, говоря ужасные вещи, то зовёт падре и исповедуется, то снова бредит и путает лица людей. Иногда кажется, он потерял память, а иной раз он вспоминает то, что было не одно десятилетие назад. И самое плохое в этом то, что ничему из его слов нельзя верить. Он ничего не ест и сильно истощал, и всё, что ему помогает − это сладкая кокосовая вода, которую делает кухарка. Доктор перепробовал все известные микстуры, и от горячки, и от ипохондрии, и от истерии, кровопускание, лауданум, серу, ртуть… но всё это было совершенно бесполезно. Дон Алехандро бился в конвульсиях, временами плакал, а временами шептал что-то непонятное и очень зловещее, и падре уже заговорил о том, что стоило бы изгнать из тела дона Алехандро нечистого. Но говорил он об этом столь витиевато, боясь ненароком не задеть честь семьи, не оскорбить или обидеть кого-нибудь, что никто не придал особого значения его словам. Все ограничились очистительной молитвой и ладаном.