Золотая кровь (том первый) - стр. 34
Виго присел на край кресла, пододвинутого к кровати, и посмотрел на отца.
Что он испытывал в этот момент? Трудно было сказать. Жалость? Наверное, да.
И в этом была какая-то странная ирония, ведь сам дон Алехандро жалости ни к кому не испытывал и более того, всегда презирал это чувство. И уж точно не вынес бы его по отношению к собственной персоне.
Но в сердце Виго не было никаких других чувств, кроме этого. Он смотрел на старика, в беспамятстве лежавшего на кровати, и понимал, что дон Алехандро именно такое состояние ненавидел больше всего. Беспомощность, зависимость…
Сейчас никто не падает перед ним ниц, не дрожит при его появлении, ещё немного, и его имя плавно перетечёт из громких газетных заголовков и шумных залов сената на тихий мрамор надгробия. Эта утрата всемогущества была для дона Алехандро, наверное, самым большим ударом, какой могла нанести ему жизнь. И поэтому Виго было его жаль.
Чем выше ты взбираешься на гору, тем дольше и больнее падение. И, наверное, именно в такой момент ты понимаешь, как смешны были все грандиозные планы, ведь перья на твоих крыльях оказались склеены воском, а ты подлетел слишком близко к солнцу…
− Прости, − пробормотал Виго и дотронулся до руки отца, сам не зная, за что просит прощения.
Может быть, за то, что понял ту боль, которую отец предпочёл бы скрыть? Это всё равно, что увидеть человека голым.
Глаза дона Алехандро неожиданно ожили, он моргнул и посмотрел на сына. И, как это ни странно, в этот момент они были полны осмысленности, темны и блестели так, словно он не лежал пригвождённый к кровати болезнью.
− А, ты всё-таки явился, сынок! Позлорадствовать, да! Посмотреть, как вороны расклюют мои кости? – прохрипел он, приподнимаясь на локте и впиваясь пальцами в запястье Виго. – Или, может, ты жаждешь моего могущества?! Сесть в моё кресло в сенате? Забрать моё золото? Да, твоё время пришло! Теперь забирай! Всё дело в золоте! Это оно течёт в их жилах! Оно всех нас погубит! Все−е−ех! Все скоро погибнут! Она выпьет меня до дна! Она отнимет его у меня! Всё началось с неё! С неё! Она отняла у меня всё! Проклятая кровь! Проклятая кровь! Уберите её! Уберите её от меня!
Он сухо закашлялся, затрясся, упал на подушки, и, отпустив руку Виго, принялся раздирать пальцами горло, будто пытаясь стянуть тесный галстук. Его голос, хриплый и полный злобы, казалось, запутался в балках под потолком и долго метался по углам, затихая. А сам дон Алехандро впал в забытьё так же быстро, как и очнулся.
К кровати подбежала служанка и склонилась над ним, чтобы вытереть пот со лба тряпкой, смоченной в лавандовой воде.