Знание! Кто «за»? Кто «против»? Воздержался? - стр. 33

При этом если начальствующий противник знания вступает с кем-то в открытую теоретическую дискуссию (чего бывшие учёные, вообще говоря, не любят, но с обретением официального статуса не всегда могут уклониться от участия в подобных мероприятиях), его менее искушённая “свита” обычно всеми доступными ей средствами поддерживает своего лидера. Но опять-таки это происходит не потому, что фактические прислужники мракобесия страстно хотят выступать в такой роли, а главным образом из-за опасения (отчасти логичного), что провал их руководителя может негативно сказаться и на их собственном положении. Вот только первопроходцам не становится легче от того, что против них начинают интриговать, следуя не идейному, а заурядному производственно-бытовому консерватизму. Скорее наоборот.

Дело в том, что научные работники, которые оказались в одной упряжке с мракобесами не потому, что сами стали “бывшими”, а потому, что им так и не довелось проявить себя оригинальными исследователями, по этой же причине, столкнувшись с настоящими учёными, вряд ли смогут изобразить хотя бы видимость равного теоретического спора с встречным анализом позиций, заставляющими задуматься контраргументами и т. д. Понимая это, учёные подмастерья, включаясь в конфликтные ситуации на теоретической почве, гораздо чаще, чем принципиальные защитники невежества, берутся за оружие ночных телефонных звонков, подмётных кляуз, мелкого вредительства и иные способы воздействия не столько на идеи, сколько на их живых носителей. И зачастую как раз представители такой атеоретичной стихии становятся самыми безжалостными мясниками идеологической борьбы, буквально затаптывая своей стадной сплочённостью тех, кто оказывается не готов в прямом смысле биться за свою идею. Но объясняется это не какой-то их первородной жестокостью, а “всего лишь” неспособностью этих людей оценить познавательный смысл случающихся столкновений и вытекающим отсюда полным равнодушием к тому, кто прав – поддерживаемый или преследуемый ими автор.

Наконец, не стоит забывать и о влиянии на расстановку сил вокруг той или иной идеи чисто человеческого фактора. Как ни крути, а по своим личным качествам далеко не все первопроходцы являют собой ангелов во плоти, чья искренность и полная отдача любимому делу способны увлечь за ними даже тех, кто с иным собеседником долго выяснял бы, куда же это его собираются вести, и в конце концов отказался в том участвовать. Не столь уж редко талантливые люди бывают заносчивыми, капризными, повышенно язвительными, в общем, такими, что ещё до всякого знакомства с их научными результатами их самих так и хочется сначала “щёлкнуть по носу”.