Знак вурдалака - стр. 2
И кара Господа нашего обрушилась на Михаила, и было тело его разрублено на части и сожжено. Но знаний тайных бесовских не оставили наследники его.
Меня тогда назначили на дело сие по приказу самого графа Бирена, ибо матушка наша государыня Анна повелела сие дело расследовать со всем тщанием…
Степан Волков
Лето 1800-е от Рождества Христова
Глава 1
Дело в вурдалаке
Москва 1732 год. Сентябрь.
Канцелярия Юстиц-коллегии в городе Москва.
Главный начальник канцелярии юстиц-коллегии статский советник[6] Иван Александрович Зотов получил повеление от графа Бирена, обер-камергера двора ея императорского величества Анны Иоанновны. Перед ним лежали листы украшенные гербом Российской империи. Прокурор Сыскного приказа переслал ему бумаги и передал дело. Это де в его компетенции.
Иван Александрович поправил свои очки и покрутил дорогой перстень на указательном пальце. Так он всегда делал, когда волновался. Большой изумруд его успокаивал.
Юркий письмоводитель канцелярии коллежский регистратор[7] Дурново пожирал глазами начальство и ждал когда статский советник, наконец, произнесет хоть слово.
– Дошло таки до матушки государыни, – произнес статский советник. – Слыш-ка, Порфирий Кузьмич.
– А иначе оно и быть не могло. Дело уж больно громкое, – проговорил Порфирий Кузьмич. – Связи с диаволом! Науки тайные колдовские! Они в роду Кантакузенов завсегда были!
– Скажешь тоже!
– Иного и предположить не могу. Покойник из могилы своей вылез и живых беспокоить начал.
– Не нравится мне сие дело, Порфирий! Когда разбойники кого упокоили и ограбили, тогда все ясно. Когда некто слова ругательные о власти государственной сказал. То и понятно все. А здесь покойник озорует! Неужто я могу в сих делах толк понимать? Вот пусть бы Синод и расследовал!
– Дак сам ведаешь, батюшка, кто во главе Синода стоит. Феофан Прокопович-то и сам с диаволом на короткой ноге, – ответил Порфирий Кузьмич.
– А нам-то что прикажешь делать? – спросил начальник, который всегда, когда дело могло повредить его карьере, говорил «нам», а если дело пахло производством в следующий чин, то всегда говорил «я». – Дело приказано расследовать со всем тщанием. Вишь как! Так в сей бумаге и сказано, будь она неладна. И сие высочайшее повеление от самой государыни. Сам Бирен руку к документу приложил!
– Шутка-ли! – поддакнул письмоводитель статскому советнику.
– А мне вишь, действительного статского советника[8] обещали дать в этом году уже. А теперь что? Не быть мне превосходительством?
– Не сам сие дело расследовать станешь, сударь.
– Не сам. То верно! Но отвечаю за канцелярию я. А кому его доверить? Игнатьеву? Что присоветуешь, Порфирий Кузьмич? Кто сие дело возьмет на себя?