Знак бесконечности - стр. 33
Приветственное шевеление в ответ. Ритуал исполнен.
Я занималась какими-то делами, но чем дальше, тем муторнее становилось. Конечно, можно было никуда и не ходить. В конце приема позвонила бы медсестра, чтобы убедиться, жива ли я, и записала бы на другое время. Но за окном был такой чудесный день, а я соскучилась по солнцу, которое не вылезало из-за туч уже больше двух недель. Подумалось, что, возможно, станет лучше, если потихонечку пройдусь по свежему воздуху. Всего-то одна трамвайная остановка.
Мне и правда стало получше, но очередь в душном коридоре явно не пошла на пользу.
- Что-то вы бледная, Светлана Николаевна, - нахмурилась моя Алла Петровна, едва я зашла в кабинет.
- Душно, - пожаловалась я. – И мутит опять.
- Анализы все в порядке, - она начала просматривать мои бумажки. – Узи тоже. Ну-ка, давайте давление… Как у космонавта. Только пульс…
Сердце истерично частило, мелко и противно.
- Такое было раньше?
- Вроде, нет. Во всяком случае, без причины – точно не было.
- Не нравится мне это. Сдайте в понедельник еще парочку анализов. И проверяйте пульс. В движении и в покое. Это не шутки.
Я вышла в коридор и села на диванчик. Сердце перебралось в горло. Я попыталась его проглотить, но оно сбилось в нитку.
- Ну, привет, миссис Каттнер, - сказала Маргарет, глядя на меня откуда-то снизу.
Остро пахло травой и цветами, как бывает перед грозой, а потом этот запах перебила противная вонь нашатыря.
Я закашлялась, открыла глаза и обнаружила себя лежащей на диванчике. Сумка и разлетевшиеся бумажки валялись рядом на полу.
- Тихо, тихо, Светлана Николаевна, - Алла Петровна не дала мне сесть и нащупала пульс на запястье. – Так, приехали… Крепко за соточку. Сейчас тихонечко поднимаемся и идем вот сюда, - она помогла мне подняться и отвела в пустой кабинет. – Ложитесь на кушетку и лежите спокойно. Если через полчаса не пройдет, будем думать, что с вами делать.
Через полчаса сердце отбивало фулл-он* на сто сорок ударов в минуту. Все вокруг плыло.
- Боюсь, придется вызвать скорую, - вздохнула Алла Петровна. – Это уже серьезно.
Кое-как дотянувшись до сумки, я достала телефон и позвонила Федьке. Он сказал, что поедет домой за моими вещами, чтобы сразу же отправиться в больницу, как только станет известно, куда меня повезут.
Время шло, скорая все не ехала. Я разглядывала стену грязно-розового цвета, плакат, изображавший страшные гинекологические болезни, и трещину в потолке, похожую на осьминога.
«И молодые осьминоги в последний путь проводят нас», - крутилось в голове на мотив «На поле танки грохотали».