Знак бесконечности - стр. 32

Люси пожала плечами и чуть не упала, споткнувшись о Пикси.

- Осторожно! – побледнел Питер, подхватив ее. – Может, отправить этих чертовых собак обратно к тете Агнес?

- Я тебе отправлю! – возмутилась Люси. – Кстати, надо сказать Хорнеру, чтобы подыскал Пикси кавалера, ее давно пора вязать, пока какой-нибудь кобель с псарни не покрыл. Будут щенки, подарим одного твоей тетке. А эти мои.

- Тогда смотри под ноги, пожалуйста, - он осторожно коснулся ее живота, и это не укрылось от взгляда Джонсона, который слегка приподнял брови.

Питер вопросительно посмотрел на Люси, но та едва заметно качнула головой. Кроме Светы, еще никто не знал, что они ждут ребенка. Люси не хотела никому говорить, пока не сходит к врачу и не убедится, что все в порядке.

Стуча каблуками, в холл вылетела Эшли.

- Милорд, миледи, добрый день!

- Добрый, - буркнула Люси, которая даже не пыталась скрывать своего отношения.

- Миссис О’Киф, вы не знаете, зачем мистер Каттнер уехал в Лондон? – поинтересовался Питер, глядя, как Люси поднимается наверх, держась за перила.

- Не знаю, милорд, - растерянно ответила Эшли. – Он ничего не сказал.

- Не уверен, говорил ли он вам, но, к сожалению, я не смогу быть на вашей свадьбе.

Эшли закусила губу, ее лицо медленно заливала краска.

- Ланч будет подан через двадцать минут, милорд, - сказала она, церемонно наклонив голову.

5. 5. Бешеное сердце

В субботу утром я отправила заказчику последние правки по проекту. С одной стороны, хорошо, потому что на днях на карточку должны были прийти деньги. С другой, работа здорово отвлекала от ненужных мыслей. Ни книги, ни кино, ни интернет с этим не справлялись.

После обеда мне надо было сходить в консультацию – показаться и отдать врачу результаты узи. Федька уехал в офис, поэтому топать предстояло пешком. И это не очень радовало: чувствовала я себя довольно скверно.

В начале четвертого месяца токсикоз потихоньку улегся. Меня перестало выворачивать наизнанку по несколько раз за день, головокружения и обмороки тоже прекратились. А вот дурнота осталась. Но я научилась с ней бороться. С вечера клала на тумбочку у кровати яблоко или печенье и съедала, как только открывала глаза, стараясь при этом резко не шевелиться. Если этот трюк удавался, сносное самочувствие на весь день было обеспечено. Но стоило чуть помедлить или дернуться – все. Как будто съела протухшую крысу.

Вот и в это утро я спросонья повернулась на бок, после чего за яблоком уже можно было не тянуться. Сглотнув противную кислую слюну, я положила руку на живот:

- Здорово, Виктор Батькович!