Змеиный виноград - стр. 18
Но страшен была не сама непогода, а те, кто появлялся в прибрежных водах в те часы.
— Натаир-Итах, подготовить экипаж или… — слышащий пытался перекричать шторм.
— Через три часа, — озвучил я прогноз. Именно столько должен был занять самый опасный период. — Через три часа выдвигайтесь к главному управлению. Сейм дознаватель будет ждать своих новых гостей.
Три часа ЭтаРе хватит, чтобы прийти в себя и не бросаться на теплокровных разумных, пытаясь их сожрать. До конца шторма он будет продолжать пугать всех оскалом, но, учитывая специфику его работы, это и к лучшему. К сожалению, его ветвь морских змеев всегда была более подвержена инстинктам и более уязвима из-за этого. Брат-близнец ЭтаРе, например, разбился о скалы у Эрумии, то ли за самкой погнался, то ли за жирным ламантином, и слишком увлекся.
— Да, Натаир-Итах, будет сделано, — склонился стражник и исчез под навесом, оставляя меня в одиночестве.
Вода все прибывала, по улицам лился поток, ливневые каналы едва-едва справлялись, хотя их исправно чистили каждый сезон. Наказание за неисполнение было неприятным — десяток плетей. Наказание за оставление без помощи в такой период — двадцать плетей. Наказание за самостоятельный выход из убежища — смерть. Хотя были удачливые смельчаки, которым удавалось и стихию пережить, и от змея сбежать.
Шелест чешуи я услышал уже на соседней улице. Чем ближе к портовому району, тем выше были заборы у домов. Я провел рукой по ближайшему, нащупал стилизованные изображения змеев и дев — легенды, которые окружали мой род, моих предков, что лишь женщина способна укротить Великого змея. В каждой легенде был и обман, и правда. Не просто женщина и не только женщина.
За поворотом я увидел его: толстый хвост скользил по камням улицы, длинное тело извивалось между заборами, вытянутая морда выискивала что-то среди домов, взволнованно вертелась, топорщила длинные усы, пробовала языком воздух и воду и совершенно не обращала на меня внимания. Змей был невелик для нашего рода. Я мог с закрытыми глазами сказать, что на хвосте у этого экземпляра есть белая полоса, такие же серебристые чешуйки мелькали на груди и возле головного плавника. Уж своего племянника я мог узнать.
КиоТи крутился у этого дома не первый год — идеальная иллюстрация всем тем легендам об истинных парах и другой ерунде. Только тянуло его сюда не из-за мифической привязанности, а из-за острого яркого запаха рыбы и специй. В доме была лапшичная — самая лучшая в Моарианне, уже седьмое поколение как здесь варили, жарили и резали. Главное блюдо — лапша с особенным острым супом, яйцами морских птиц и обжаренные в хлебных крошках крошечные соленые рыбные мальки.