Змеиное гнездо - стр. 50
Кригга сидела подле нее и рассеянно сжимала кружево юбки, растекшейся перед ней молочно-зеленой лужицей.
– Ярхо-предатель вернется нескоро. Зачем ты меня гонишь?
Рацлаве казалось, что ее смерть притаилась за дверями в чертог и что недалеко то мгновение, когда она заслышит тяжелые шаги, – Кригга и сама это поняла, но и побоялась оставить Рацлаву одну, обезумевшую от страха.
– Уходи, – повторила она глупо, обессиленно стекла на пол и спрятала лицо в ладонях.
Следующие недели Рацлава не находила себе места. У нее не было сил ни плакать, ни ткать музыку: она лишь сидела в палатах и сетовала на судьбу. Ее свирель насторожила Ярхо еще луну назад, когда Рацлава уверяла, что ее песни незатейливы и безопасны, – и уже тогда он дал понять: раз прислали Сармату певчей, ему и пой, а дальше не суйся. Рацлава не послушалась. Она горько усмехалась сквозь пелену страха и ненароком сравнивала себя с героинями поучительных княжегорских историй: с донельзя любопытной служанкой или капризной купеческой дочкой, которые самонадеянно полезли туда, куда не просили. А если их ловили за подслушиванием, те начинали рыдать и давить на жалость.
Рацлава ощущала себя такой же пронырливой девицей, верившей, что ей все сойдет с рук, – ровно до тех пор, пока не застигли.
Поэтому первым, что выпалила Рацлава, заслышав громоподобные шаги, было:
– Прости меня, Ярхо-предводитель, я вовсе не хотела причинить зло тебе или твоей рати, и если ты пожелаешь убить меня прямо сейчас, то вспомни, что меня подарили твоему брату, а господину по душе моя музыка, и…
Она проговорила это так быстро, так сбивчиво и непонятно, что слова закончились раньше, чем Ярхо переступил порог зала. Рацлава сидела на полу, закутавшись в покрывало, как в кокон, и от сковавшего ее страха даже не смогла подняться на ноги.
Ярхо не было дела до ее оправданий. Он подходил ближе, и Рацлаве казалось, что она различала звук, с которым трещинки разбегались по самоцветной кладке.
Каменные пальцы сорвали с нее покрывало и, перехватив за ворот, резко вздернули с места. Ладонь Ярхо сжала мякоть ее горла, и Рацлава засипела, хватаясь за его руку.
– Твой… брат… – выдохнула она, пытаясь объяснить, что Сармата-змея огорчит весть о ее смерти, хотя и сама в это не слишком верила.
– Мой брат, – проговорил Ярхо, – будет взбешен, когда узнает, что ему подарили ведьму.
– Я…
– Ведьму, которая вселяется не только в тела сов, – стиснул горло крепче, – но и в тело любой живности.
– Отпус-с… – прошелестела она, синея. Слезы залили лицо. Пальцы, перетянутые лоскутками, скреблись о каменную руку Ярхо.