Зло - стр. 54
Стол молчал.
– А вот и прописка, – засмеялся Игорь и вынул из кейса две бутылки пшеничной водки.
– Садись, Юрик, – поднялся из-за стола оплывший человек с испитым лицом. – Не узнаешь?
– Славка, ты? – спросил, узнавая, Юра.
– Я, Елец, я.
Славка Сафронов, олимпийский чемпион по боксу. Юра слышал, что он начал сильно пить, но чтобы так…
– Осуждаешь, – усмехнулся стариковским беззубым ртом Славка.
– За что, Славик? Жизнь и меня поломала.
– Садись, Юрок, – Славка подвинулся, – вот и ты к нам пришел.
– Хватит, наливайте, – прогудел Валька Голубев, – потом разберемся, что к чему.
Он махнул рукой, и к столу подбежал официант по кличке Микадо.
Все вопросительно посмотрели на Ельцова.
– Пива всем, рыбы соленой, что горячее есть?
– Сосиски и купаты.
– Волоки купаты и получи с меня.
Компания высоко оценила поведение новичка. Пришел серьезный человек, не халявщик. Выпили по первой, закусили.
– А где Витька Кретов? – спросил Анохин.
– Скоро будет, – ответил бородатый парень, – я его в проезде МХАТа видел, он там с Батоном крутился, сказал, что будет, и не пустой. А он тебе нужен?
– Да, надо с ним потолковать.
Выпили по второй. Ельцов, запив водку пивом, отметил, что напиток сей вполне на уровне. О чем и сказал новым друзьям.
– Пусть бы он попробовал пожененного пива принести. Нас накрывать боятся, – разъяснил ему ситуацию в подвале человек с мясистым носом и тонко подбритыми усиками. Такие усики обычно рисуют карикатуристы, когда создают образ отрицательного героя.
– Меня Володей зовут, – представился он Ельцову, – у тебя, случаем, кодеинчику нет?
– Нет. – Ельцов сделал глоток пива. Раньше он бы не понял, зачем Володе кодеин. Но зона научила многому. В кодеине содержался опиум, а если принять несколько таблеток, можно было прилично заторчать.
А за столом начался обычный веселый разговор. Какие все-таки разные люди сидели рядом с Анохиным и Ельцовым!
Спившийся чемпион – вышибала в кафе; Володя, непонятно чем занимающийся, но имеет за спиной пару сроков; Джангир Абалов – известный политический карикатурист; Юра Славков, кандидат экономических наук, бывшая надежда Института экономики; Гена Смолин, когда-то аспирант-историк, а ныне известный катала. Да и у остальных биография была пестра и непересказуема.
Полтора литра водки разлетелись быстро. Народ решил сбрасываться.
И тут Ельцов увидел Кретова. Раздобревшего, в потертом пиджачке, в рубашке клетчатой, мятой.
Он подошел к столу и поставил со стуком две бутылки портвейна.
– Моя дань, братцы, – хрипло засмеялся Кретов.
– Садись, – махнул рукой, приглашая, Смолин.