Журнал «Юность» №03/2025 - стр. 1
© С. Красаускас. 1962 г.
Поэзия
Иван Удальцов
Родился в 2002 году в Москве. С отличием окончил факультет международной журналистики МГИМО МИД России. Многократный победитель и лауреат всероссийских и международных олимпиад, стипендий, конкурсов в области филологии и истории. Автор двух книг стихотворений, ряда научных публикаций, участник всероссийских и международных научных конференций.
Проза
Светлана Швейкина
Родилась в Орловской области. Окончила филологический факультет ОГУ имени И. С. Тургенева. Живет в Подмосковье.
Выпускница курсов Band.
Копирайтер. Пишет рассказы и стихи. Сейчас работает над романом о трех поколениях женщин. Воспитывает двоих детей.
Щёлок
Гошина роза должна была быть нежно-розового, почти пудрового цвета, как с этикетки мыла фабрики «Свобода», бабушка берегла его для купания, а руки мыла хозяйственным.
Саженец быстро дал новые побеги. Веточки и листья с красными, как кровеносные сосуды, прожилками постепенно становились зелеными, и на их концах появлялись бутоны. Я с нетерпением ждала цветов.
– Когда тебе мать наконец подстрижеть? – ворчит бабушка, внимательно высматривая тлю на новой розе.
– Хочу длинные, чтобы прически делать, – говорю я, провожу рукой по волосам и радуюсь, что их скоро можно будет собрать в хвост.
Я недавно посмотрела по телевизору конкурс «Варвара краса – длинная коса», там были девочки с длинными волосами и среди них выбирали самую-самую. У победительницы были волосы почти до пола. В финале папа ей сделал прическу, которую назвали «Обманщица». Волосы как-то спрятали под косу, проходившую вокруг головы, и получилось каре. Помню, даже ведущий воскликнул: «А где волосы?» И теперь я представляла, что смогу сделать такую же, когда отрастут мои.
– Не смеши мои коленки! – Бабушка прищуривается и растирает между пальцами зеленую точку. – Отращиваеть она… Что там отращивать? Три пера? И те как гусями щипанные. Фу! – Ба вновь давит тлю. Цокает и беззвучно ругается. – Вот у мене две косы были, с руку каждая.
С недоверием смотрю на бабушку. Для меня ее слова о косах ничего не значат. Я привыкла видеть ее голову с проплешинами и редкими, черными, вперемежку с седыми волосами, зачесанными гребнем назад, как делают мужчины, когда стесняются своей лысины.
– Ладно, у Тайки тоже три пера, – не отрываясь от куста, продолжает бабушка, – но она хоть кудрявая. А ты вон – под солому крытая.
Жажда возвращает меня в настоящее. Протягиваю руку и нахожу бутылку воды. Движением большого пальца откидываю крышку и делаю глоток. В салонное зеркало вижу, как мотоциклист объезжает пробку, лавируя между машинами. Улыбаюсь своему отражению, асимметричной стрижке и короткому затылку. «Да, ба, совсем не три пера, но сейчас мне нравится так».
Бабушка почти не вспоминала свою мать, только когда приходилось к слову. Иногда называла ее старой бабкой.