Жизнь и другие смертельные номера - стр. 18

Спасибо, не надо.

Я сняла рубашку и посмотрела в зеркало. Сколько времени пройдет, пока со мной не случится худшее? Кожа вокруг повязки уже перестала выглядеть как серединка недожаренной свиной вырезки. Я вернулась к компьютеру, еще немного побродила по интернету и в конце концов решила, что прогноз доктора Сандерса был подслащенной пилюлей. Если повезет, я проживу от трех до шести месяцев нормально, от шести до двенадцати месяцев ужасно и наконец по-быстрому сыграю в ящик.

У меня уже была смутная идея, с чего начать, но для вдохновения я сунула в DVD-плеер диск с фильмом Y tu mamá también[4] и растянулась на диване. Второй курс в колледже. Я жила в одной комнате с иностранкой по имени Исадора, и она приобщила меня к трагической красоте испанского кино. Большинство моих любимых фильмов – Lucia y el sexo, Los amantes del círculo polar, Piedras[5] – были сняты в Испании, но особую слабость я питала к мексиканскому Y tu mamá también.

В этом фильме Луиза, тридцати с лишним лет, встречает на свадьбе двух мальчиков-подростков, и они хвастаются, что знают о тайном пляже под названием «Устье Рая» и зовут ее искать его вместе с ними. Узнав, что муж изменил ей, Луиза так и делает. Втроем они танцуют, и пьют, и занимаются сексом. Там еще много всего происходит – прошу прощения, если порчу сюжет, но Луиза остается на пляже и вскоре умирает от рака, о котором так и не сказала мальчикам.

Хотя я смотрела фильм, наверное, уже в девятый раз, сейчас он особенно впечатлил меня, и я рыдала, глядя, как Луиза входит в пенящиеся волны. «Жизнь похожа на прибой, поэтому отдавайся ей, как море», – говорил ее голос за кадром, а я скрючилась в позе зародыша и ревела белугой, хотя не очень понимала, что она имеет в виду.

Теперь я это узнаю. Я поеду в Мексику, пока еще в состоянии.

Была только одна крошечная проблема: мой паспорт оказался просрочен. А я и не заметила, потому что мы с Томом не путешествовали… черт возьми, сколько же? В общем, давно. Когда мы были моложе, куда мы только не ездили: на Крит, в Остин, в Буэнос-Айрес, в Бостон. Том вообще говорил, что решил жениться на мне, потому что нам было так весело путешествовать вдвоем: это значит, что у нас прекрасная совместимость, утверждал он. Но когда он стал работать, нам уже не удавалось устроить так, чтобы отпуска у нас совпадали. Теперь я думаю: может быть, виноват не столько график отпусков, сколько нежелание Тома заниматься со мной каникулярным сексом. У меня запылали щеки, когда я вспомнила его реакцию на мое желание заняться любовью два раза подряд. «Я же не машина, Либби», – сказал он, и несмотря на то, что он тут же извинился, я скрючилась под одеялом бугристой гостиничной кровати, слегка возбужденная, умеренно раздраженная и весьма расстроенная из-за своего неумеренного, сверхактивного либидо. (Я так и слышала голос Пола: «Ты же знаешь, это не имеет к тебе отношения». Теперь знаю.)