Жизнь и другие смертельные номера - стр. 19

Недействующий паспорт на мгновение расхолодил меня – у меня не было в запасе шести недель, чтобы ждать, пока Госдепартамент выдаст мне новый, но тут же я выяснила, что за дополнительную плату процедуру можно сократить до двух недель. Да, в возбуждении думала я, именно так и поступлю. Я отправилась в аптеку и сфотографировалась на новый паспорт. Хотя на фото я выглядела как уже готовый жуткий труп, я отнесла его на почту и отправила вместе с чеком и необходимыми формами документов. Придя домой, я разогрела себе буррито в микроволновке и, не прекращая жевать, стала искать съемное жилье недалеко от пляжа на восточном побережье Мексики, которое, как говорят, особенно прекрасно осенью. Благодаря очередному всплеску связанного с наркоторговлей насилия, цены на билеты упали и недвижимость у моря была дешевой. Я купила билеты туда и обратно, чтобы пробыть в Мексике полтора месяца, и оплатила проживание в маленьком коттедже на частном пляже в Акумале. Если мне надоест Акумаль, я смогу отправиться в Косумель или Тулум, или в любое другое место, хотя точное местонахождение для меня не было важным: единственное, что мне требовалось для духовного восстановления, было море и песок, а еще настоящая мексиканская еда и ведра «Маргариты» (вообще-то я не пью, но пора начать).

После Мексики я полечу прямиком в Нью-Йорк, где наконец расскажу Полу об этой штуке на букву «р». Потом мы с ним поедем в Нью-Гэмпшир, где живет отец, и вместе сообщим новость. Втроем мы в последний раз съездим на могилу матери, а потом я тихо скончаюсь в окружении любящих меня людей. Честно говоря, мои планы после Мексики были расплывчаты. Когда боль станет невыносимой, я, по идее, должна напихать в карманы булыжников и войти в большой водоем, или, может быть, отыскать симпатичную теплую плиту и сунуть голову в духовку. На самом деле я слишком хорошо себя знала, чтобы понимать: ничего такого я не совершу, и папе с Полом придется смотреть, как я страдаю, пусть и недолго. Это расстраивало меня больше всего, и я старалась об этом не думать.

Когда я окончательно разработала свой маршрут, было уже больше восьми. Я решила не продлевать несчастья дня и приняла две таблетка снотворного из запасов Тома.

Я забралась в постель, но образы белого песка и ансамблей марьячи кружились у меня в голове и не давали спать. Я сдалась, приготовила гигантскую миску попкорна, съела, потом зашла в свой аккаунт в социальной сети и изменила статус семейного положения на «не замужем», хотя понимала, что это поднимет волну, которая в конце концов вызовет небольшое сетевое цунами. Ну и ладно. Пусть понервничают. Мой разрушенный брак станет дымовой завесой для разрушенного здоровья, о котором я не собиралась никому докладывать. Когда умирала мама, давно потерявшиеся родственники и шапочные знакомые заполонили наш дом, а потом и больницу, воруя драгоценные часы, которые нам осталось провести с ней. На этот раз мой черед отправляться в великое незнаемое, и музыку заказываю я. Первое правило рак-клуба: нет никакого рак-клуба, и поэтому никаких доброжелателей, вытягивающих шеи на месте трагедии, напоминая себе, как им повезло, что утрата не касается лично их.