«Жить в двух мирах»: переосмысляя транснационализм и транслокальность - стр. 25
Я предполагаю, что факт выезда за границу в поисках «хорошей честной работы» становится особенно чувствительной темой в вышеописанном контексте. Фрэнсис Пайн64, описывая сельскую Польшу, еще один современный регион интенсивной эмиграции, отмечает, что миграция является неоднозначным локусом коллективной надежды. Это восприятие связано с тем, что миграция по сути противоположна советской социалистической этике, согласно которой модернизирующий потенциал труда представлял собой ценность «на своем месте – в социалистическом национальном государстве»65. В современной Польше, утверждает Пайн, миграция сводит на нет ценность труда по двум причинам: во-первых, потому, что мигранты часто работают в условиях и социоэкономических контекстах, оцениваемых слишком низко как в принимающей стране, так и на родине; во-вторых, потому, что трудовая миграция подменяет этику безусловной ценности труда выгодным расчетом, где труд ценится лишь постольку, поскольку он приносит материальное вознаграждение. «В некотором смысле, – утверждает Пайн, – миграция лишает труд моральной и социальной ценности; труд, вместо того чтобы быть ценным безусловно, становится испытанием, которое нужно пережить в непродолжительном настоящем, чтобы получить большие блага в отдаленном будущем»66.
В случае Баткенской области, как я предполагаю, картина не столь однозначна. Несмотря на то что причины трудовой миграции и ее последствия могут явно вызвать моральные нарекания, я никогда не сталкивалась с мнением, что миграция лишает труд моральной ценности. В действительности все ровно наоборот: жители Баткенской области полагали, что труд придает моральную ценность миграции. Демонстрируя, что можно пережить падение престижа, выдержать длинный рабочий день и сверхурочные, вытерпеть ту работу, которую «европейцы» назвали бы невыносимой, игнорировать нормализованный расизм начальника, называющего работников «чурками» или «черными», уроженцы Кыргызстана показывают, что означает быть ыймандуу – честным и күчтүү – сильным. Прежде всего, получая «честно заработанные деньги» во благо родителей или детей за физически или эмоционально трудную работу, трудовые мигранты демонстрируют, что означает быть ответственным, активным, взрослым членом семьи и сообщества. Я проиллюстрирую этот тезис более подробным рассказом о Кайрате и Альбине.
Когда я познакомилась с Кайратом и Альбиной в 2010 году, им обоим было немного за 30 лет, и они уже пять лет работали в Москве. Альбина первая поехала в Москву и жила у родственников мужа, после чего за ней последовал Кайрат с их четырехлетней дочерью. Это нетипично для супружеских пар из Кыргызстана: обычно муж приезжает в Россию первым, после чего «приглашает» жену. Как и многим другим мигрантским парам, сразу после прибытия Кайрату и Альбине необходимо было рассчитаться с долгами. Брат Кайрата погиб в автокатастрофе, что повлекло крупные незапланированные траты для семьи. Хотя и Кайрат, и Альбина в Баткене работали по профессии – она в больнице врачом, он служащим в местной налоговой инспекции, – их зарплаты государственных работников не могли покрыть существенные расходы на подобающие похороны, где нужно накормить несколько десятков, а то и сотен человек, пришедших проститься с покойным. Действительно, как замечают и другие работники баткенских госслужб, одно из больших «огорчений»