Жил-был Генка - стр. 29
– Ну, вас…
Пошёл прочь с кухни. Пошёл туда, где не слыхать чужое насилие и чужое устремление. Хочется понимания, а тут опять извечное нытьё, а ему и так невмоготу. А во след мать ворчит. Не прислушивается, но догадывается, о чём говорит. Опять о семье, о детях, о том, о сём… Итак, тошно, а она усугубляет итоги! Снова вспыхнули думы о плохом, а светлость бродит не здесь. Надел чистое бельё. Сел на диван. Прорёк сухо:
– Забыл ногти постричь, а то у покойников быстро растут…
– Ты помирать, что ль собрался? – Спросила безучастно мать, совершенно не отягощенная болью единственного сына. Но она переживает за него по-своему, хотя и не представляет, что у него внутри сидит и чем изламывается сердечная страсть!
Генка промолчал, а к чему ломать слух напрасно?! Его дух витал уже далеко-далеко, не при теле, не здесь, но само тело вздрагивало в каждый раз, когда били часы. А били они как-то трагически, словно навевали набат смерти.
А тогда они играли с сыном и разбили их. Стрелка упала на пол слишком спешно… Замри, замри миг! Не тревожь грусть напрасно… Нет, не может замереть, спешит, бежит куда-то, к кому-то! Не торопись же! Приостанови бег свой!
Минута… Секунда…
В десять вечера он вышел на крыльцо, может быть в последний раз засвидетельствовать этот порог, истоптанный тысячными шагами. В такие мгновения жизнь становится весьма тонкой и ощутимой, и всякая мыслишка напоминает о прошлом.
В тот раз ночь ласкала их вместе со Светкой… Она рядом, и он чувствует тепло её родного тела… Им спокойно или нет? Тишина ночного пробуждения ласкается осторожными шагами. И крадётся разлука, словно нет ей дела до любви. А любовь была ведь… Была, не смылась, но стала пресной. Сдавливается сердце от избытка крови, сдавливается, но не останавливается… Было, было счастье, но отчего так мало оно себя проявило? Очень быстро проскочило и умчалось вон за тот поворот… И сам поворот уж чего-то не улыбается, а скалится и на оскале рвёт душу…
– Любила ли она меня? – Мысли сминают последний итог.
А помнишь, когда твой брат в разгар свадьбы позвал Светку сбежать вместе с ним от тебя, от суеты, ото всего, она не сделала этого! Он сказал ей, горя страстью, и это было его чувство, которое его принижало, да не угнетало и не делало великим, потому что каждому человеку отписан определённый факт судьбы и не уйти никуда от сего. – Свет, брось Генку! Идём со мной! Я люблю тебя! Мы созданы друг для друга! Я подарю тебе любовь, независимость, я дам тебе всё, чего пожелаешь! – И при этом глаза сжигали безжалостно, трепетно и больно. И плоть мужского трепыхания заиграла новыми красками соблазна похотливого и неприличного.