Жил-был Генка - стр. 28
Вернулся живым…
А зачем, зачем ему эти медали, если война забрала всех самых лучших и самых отчаянных… Эх, парни! Вы остались там, а тут жизнь мрака, и она не подаёт терпение и удовольствие… Но вот ещё одна награда… Сумеет ли он принять?
– Как тебя звать?
– Светка…
Эта награда самая лучшая. Она не даёт смерть… Она возвращает в рай, тот самый, утерянный, но не потерянный окончательно. А есть ли рай на земле? На земле – да. Он в любви покоится, но и его достать не так-то легко, не все могут прикоснуться, не все.
А на небе?
Новые мысли закружились так сильно и так скверно, что захотелось ещё выпить… Мать уже не нальёт, да и у отца не попросишь, откажет… Надо найти где-то… Кто выручит? Или уже никто не подаст временного покоя? Ой, покой в вине?! Нет, нет его там!
Вечереет.
Течёт, течёт воля часов.
Минута… Секунда…
Река звенит упоительно.
О чём поёшь?
О Жизни. Но ведь она уже проходит мимо, мимо проскочила и не догнать. Разбилась о берега неудобств и страданий, бессмыслицы и пустоты. Разве это была жизнь? Наверно жизнь… А кому нужна такая неестественная пажить чувств?! Никому.
Волна серебрится слезой. Матери плачут и вдовы. Теплота воды омывает уставшее тело, но не после копания картошки, а оттого, что ничего уже нет на душе. Одна безликая пустота… И сморкается пустота кровью… Лёгкая грусть, но давит сильно. Ох, совсем рядышком и пытается как-то повлиять на человека, решившего умереть.
Что в тебе мудрого?
Ответа нет… А где есть?
Скачут мысли, скачут, как кони в степи. Не догнать, не прогнать. И измучивают до тошноты. И чёрт поблизости лобзает волю часов, торопит их и гонит в ад. Смерть перед взором. Её покрывало странное и чёрное. Веет холодом и ужасом. Может там хорошо? Там – это где? А чёрт его знает!
Ужин. Выпил чуть-чуть, совсем чуть-чуть. Разговор с родителями не прибавил доходчивой идеи на смысл. Они, как всегда ныли и стягивали нервы до одури, а ему сие было не под силу. Он ждал иных последствий, не вытрёпывания нервов.
– Пора за ум взяться…
Взялся бы, да убёг куда-то ум-то… Остался на войне.
– О чём мыслишь? – Отец что-то пытается доказать.
Ни о чём, уже поздно доказывать, орать, ибо всё хорошее-то растерялось посреди просторов и полей. А было ли оно это хорошее? Может и было когда-то, но память съела их толки. Что-то и не видать нигде. Но ведь есть где-то добрейшее?!
– Сделай то, сделай это…
– Хватит то, хватит это…
Надоела лирика кричащих и безликих слов! Избавиться бы от нуди́ловки, она разъедает основу духовного приобретения. Ему бы сейчас покоя не опробованного и весьма полезного. Где возьмёшь, где сыскать? Взять негде, отыскать тоже…