Женщина с большой буквы "Ж" - стр. 31

Впрочем, люди-рыбы водятся везде. Лёля, когда в прошлый раз ездила в Россию, тоже получила своё. На таможне ей заявили, что её виза оформлена неправильно. Продержали четыре часа в аэропорту, ограбили на 300 долларов – наличкой, себе в карман, разумеется…

Барбара говорит, что и у них в Мексике та же мерзость. Таможни, суды, полицейские участки… Сидит за стеклом рыба, у неё есть право решать твою судьбу. А у тебя – нет.

Каково это – каждый день выслушивать надрывное «Ну, пожалуйста!»? Ничего? Нормально потом по ночам спится?

Ладно, наплевать на них.

Очень хорошо, что мама приедет.

Моя должность в «Вечернем вагоннике» называлась величественно и красиво: «Техник третьей категории».

Стёртый до дыр линолеум, календари «Госстраха» на стенах, на подоконниках – консервные банки из-под горошка, в которых зеленел эпипремнум золотистый.

В нашей конторе каждый день шла битва за заголовки: «В достигнутом успехе воплощён большой энтузиазм наших добросовестных колхозников»; «Советскому человеку глубоко чуждо нравственно убогое кривляние Мэрилин Монро».

Жизнь в «Вечернем вагоннике» била ключом. Зимой редакция проводила журналистское расследование на тему «Кто спёр электрокамин?», находила его у бухгалтера и со скандалом возвращала на место. Летом то же самое касалось вентилятора.

Технику третьей категории полагалось сидеть в одной комнате с корректорами – Мариной Петровной и Зиновием Семёновичем.

Зиновий был мал ростом и молод душой. На работу он не ездил, а бегал трусцой; под столом держал гирю и раз в месяц красил голову басмой.

– Вы теперь вылитый палестинец! – потешалась над ним Марина Петровна.

Зиновий искренне огорчался: он реставрировал кудри специально для неё.

Но Марине было мало кудрей. Она ценила в мужчинах широту души, а вот с этим у Зиновия Семёновича была напряжёнка. Он просто не мог покупать женщине мороженое (ведь она его съест, и ничего не останется!), чего уж говорить о розах и духах. Зато, когда в городе зацветала ничейная сирень, главный корректор был сама щедрость. Не скупился он и на домашние вкусности – когда они оставались после семейных банкетов.

Каждое подношение Зиновий обставлял с необычайной торжественностью.

– Сегодня у вас, девочки, праздник, – говорил он. – Я позавчера всю ночь фаршировал для вас яйца.

– А чего вы вчера ваши яйца не принесли? – спрашивала Марина. – Дома забыли?

Зиновий конфузился и спешно менял тему на перестройку и гласность.

Работа в газете дала мне многое: я научилась печатать со скоростью пулемёта, составлять кроссворды и мыть жирные тарелки в ледяной воде. Там же, в «Вечернем вагоннике», появился мой первый журналистский опус – статья под названием «Опалённые ленинизмом».