Женщина с большой буквы "Ж" - стр. 33
Толстяки: в Союзе люди толстели салом; здесь – пышным жиром.
В небе – самолёты, вертолёты, дирижабли – стаями.
Инвалиды… Откуда их здесь столько?
Дороги!!!
Баба Капа выписала нас в Америку из-за подруги Аделаиды: та заявила ей, что одинокими в старости бывают только дураки и грешники.
– К тебе на похороны разве что могильщик придёт, – сказала она.
Капа расстроилась. Несколько недель она думала, кому из родственников доверить своё оплакивание, и конкурс выиграли Кегельбаны. Капа решила вывести их из советского рабства и тем самым обеспечить себе и место в раю, и толпу на похоронах.
Огромный автомобиль привёз нас в посёлок, застроенный бесконечными рядами домов.
– Я тут обычно летом живу, – сказала баба Капа, открывая застеклённую дверь. – А на зиму переезжаю в Лос-Анджелес, там теплее.
Под жильё нам выделили второй этаж, где мы тут же заблудились. Искали выход, дёргали двери, а там – кладовки. Полчаса гадали, как включается вода в ванной. Спросить стеснялись – баба Капа окончательно подавила нас своими шляпой, автомобилем и наличием телевизора в каждой комнате.
Воскресенье. Мне не спалось: смена часового пояса, неправильная прямоугольная подушка. По телику на всех каналах – религиозные проповеди. Всё по-английски. Всё не по-нашему.
Инстинктивно я относилась к Штатам как к чужой стране: тут чудеса, тут звери бродят… Теперь это была моя родина.
Дома у бабы Капы ещё можно было сидеть, но стоило высунуться наружу – и всё, беда. Здесь водители пропускали пешеходов, здесь люди улыбались чужим и спрашивали, как дела, – и на меня нападали немота и тихий ужас.
Цены не поддавались описанию. Если считать по реальному курсу доллара, то всё стоило в десятки раз дороже. Но никто на это не обращал внимания.
Продукты в магазинах были красивые, как на натюрмортах. Морковь – очищенная! Мясо – расфасованное! Хлеб – и тот порезан.
В овощном отделе я чувствовала себя первооткрывателем. Репа с рогами, какие-то стручки, корочки, венички… Всё измерялось в фунтах и дюймах. Разобраться в этом было невозможно.
Каждые выходные баба Капа возила нас по окрестностям. Мы громко восторгались, чтобы доставить ей удовольствие. Нью-Йорк нам действительно нравился: в этом городе чувствовался особый пульс, как на космодроме.
Русский район Брайтон-Бич казался здесь сиротой в гостях. В магазинах – те же советские тёти, в газетах – та же чушь, перевернутая с ног на голову. Мы с Кегельбаном всё смеялись над местными витринами: «Айскрим: Ванила & Карамел флавор». На кой чёрт писать по-русски английские слова?
Опять воскресенье. Мне осточертело сидеть дома, и я решилась на вылазку. Солнце, бесконечные особняки, цветы вдоль газонов… У соседа из клумбы росли две берёзки – тоненькие, жалкие какие-то… Как там мой «Вагонник» поживает? Как мама? Как сестра?