Жемчужная рубашка. Китайские новеллы - стр. 70
– Да, вы правы, мама, – ответил ей на это Шаньшу, но в душе был с ней не согласен. «У отца было огромное состояние, и так или иначе, но оно должно быть когда-нибудь поделено между мной и братом, – подумал он. – Ведь я не пасынок какой-то, что за матерью притащился в чужой дом. Почему же мой брат не желает подумать обо мне! Да и мать вон что говорит! Неужто мне и куска шелка нельзя получить; и неужели нужно ждать, пока мать продаст себя в услужение и купит мне платье? Слушаешь ее, и просто не верится! Да и брат не тигр, не съест меня – чего же бояться!»
Рассудив так, Шаньшу, ни слова не говоря матери, отправился в большой дом к брату.
– Кланяюсь! – крикнул он, когда увидел брата.
Шаньцзи оторопел.
– Зачем ты пришел? – спросил он.
– Я как-никак сын почтенного и образованного человека, а хожу в таком рванье, что люди смеются. Вот я и решил попросить у тебя кусок шелка, – сказал Шаньшу.
– Если тебе нужно новое платье, иди проси у матери.
– Всем состоянием отца распоряжаешься ты, а не мать, – возразил Шаньшу.
Услышав слово «состояние», Шаньцзи почувствовал, что дело здесь не только в платье, и весь вспыхнул:
– Кто тебя научил так говорить?! – закричал он. – Ты что, пришел просить платье или требовать наследство?
– Ну, наследство когда-нибудь поделим, – сказал Шаньшу. – А пока что мне нужно платье, чтобы хоть выглядеть прилично.
– Ах ты, ублюдок! – набросился на него Шаньцзи. – Приличие ему подавай! Да какое бы ни было у отца состояние, найдутся прямые наследники, и тебе, чужаку, до всего этого нет никакого дела. По чьему наущению ты пришел сюда?! Лучше не выводи меня из себя, а то и тебе, и твоей матери негде будет преклонить голову.
– Оба мы сыновья одного отца, почему же это я ублюдок? – не уступал Шаньшу. – Ну, выведу тебя из себя, так что же? Убьешь нас с матерью и сам завладеешь всем наследством, что ли?
– Ах ты, скотина! – заорал Шаньцзи, в порыве гнева схватил брата и надавал ему таких тумаков, что у Шаньшу вся голова покрылась шишками. Наконец мальчик вырвался и опрометью бросился домой. Плача, он рассказал матери, что произошло.
– Я ведь говорила, чтобы не ходил, так нет, не послушался, – упрекала его госпожа Мэй. – И поделом тебе!
Но, говоря так, она привлекла его к себе, стала массировать ему голову и невольно тоже расплакалась. Стихи говорят так: