Железо - стр. 58
Прилавок слухов продержался уже две зимы, а Венчуру любили и поддерживали те, кого он сводил. Но в самом племени, на первый взгляд, за подростком был закреплен статус бездельника – за свои сделки он брал крохотную долю, и то, больше в виде благодарности, себе и своим помощникам только на самое необходимое. Когда же не хватало и на самое необходимое, Венчура плелся к колодцам на Площади Предков и брался таскать воду за еду.
– А на карьер пойти, долг отдать Отцу не хочешь? – интересовалась у него мать. – Ты уже достаточно повзрослел. Героем станешь, будут уважать тебя и нас, еда задаром до самой смерти…
– И кому от этого станет легче?
– Как это кому, дурья твоя голова!.. Тебе не придется воду таскать и на шее нашей сидеть!.. Говорящий с Отцом тебя лично благословит на глазах всех за помощь Отцу…
– Я людям помогать хочу, а не Отцу, – отвечал Венчура. – Ему и так помогают все, кому не лень. И кому лень – как ни странно, тоже… Много они за это получили, спроси у них?.. – он кивал в сторону топчана, ножки которого были вырезаны из костей чьих-то ног. – Вот так высшая награда!..
Мать замахивалась на него черпаком, и он сбегал из хогана к своим друзьям или в одиночестве шатался по каньону. Вне дома ему всяко были рады больше.
Но за то, что ему недавно удалось провернуть с горсткой помощников, его полюбили чуть ли не сильнее, чем распростертого сейчас посреди арены Хехьюута. Собственно, далеко не ради Хехьюута все племя стянулось сегодня на церемониальной арене, которая служила обычно для игры в муджок, вече и редких празднеств. Суд могли провести и у алтаря. Но сегодня ночью надвигались выборы. Самые настоящие выборы, впервые за очень долгое время. И Венчура, несмотря на свой молодой возраст, к рьяному одобрению большинства участвовал в них.
Все началось с прилавка Жадного Гнада. Людей не покидало ощущение, что среди его ассортимента присутствует в том числе и их вчерашнее имущество, изъятое жнецами для распределения, но доказать этого они никак не могли. Большинство вещей было лишено знаков отличия: горшки без барельефа, одежда без вышивок, мебель без гравировки, пледы и циновки без орнаментов – ничего такого, что могло бы пробудить воспаленный ум Танцующего на Костях. А пища была везде на вкус одна. Но подозрения, что на прилавке лежат их вчерашние личные вещи, изводили людей, а гнусная ухмылка Гнада лишь укрепляла их догадки.
Но мало того, что у людей отбирали вещи, а потом им же продавали их снова, так еще и большая часть со склада для перераспределения по всей видимости бесследно увозилась соседям – такой простой вывод напрашивался исходя из того, что слуги Лиллуая забирали всегда намного больше, чем отдавали. Склад с припасами для вспоможения уже должен был треснуть по швам, но ветер по ночам продувал его сквозь бреши в стене, завывая о том, какие же пустоты в нем хранятся.