Железо - стр. 54
Люди сначала побаивались к ней подходить, принимая все это за какую-то ловушку. Но после первого же обмена налетели толпой и смели все, что было, оставив Миннинньюу с грудой разнородного хлама и домашнего имущества, а также целым мешком всякой еды.
Женщина к следующему дню назанимала у людей с излишками самой разной снеди, а Долгий Ветер все это прилюдно благословил. Пара молодых жрецов неодобрительно щурились, наблюдая за ними, но не вмешивались. Очереди к ее одеялу росли, а само одеяло очень скоро превратилось в телегу, а затем ее торговая точка и вовсе переехала на задний двор ее неброской лачуги.
Миннинньюа, в отличие от Жадного Гнада, обменивала товар с оглядкой на нужды пришедшего к ней человека. Она с состраданием выслушивала каждого и часто проявляла щедрость. Казалось бы, это должно было ее за несколько дней разорить, но люди ценили ее и не наглели. А самых нахальных и напористых, что бесстыдно давили ей на жалость, очень быстро ставили на место другие из очередей – выпинывали их подальше от прилавка.
Выбор на ее лотках рос, а люди смелели, притаскивая на обмен все больше вещей. Бедные обзаводились хоть каким-то имуществом, на которое все не могли накопить, а голодные могли наконец заснуть с животом, набитым до отказа. Все были счастливы и все очень боялись, что вскоре что-то пойдет не так. Так и оказалось.
У жилища Миннинньюа стали часто ошиваться жнецы – слуги Лиллуая, советника по перераспределению народного имущества. Их ненавидели больше, чем саму зиму – та забирала у людей и того меньше.
Считалось, что задачей жнецов было ходить и регулярно обирать соплеменников, забирать четверть их имущества – еду, припасы, лишнюю одежду и прочее – и распределять его между героями карьера, старыми и дряхлыми, достойными и просто более нуждающимися, соразмерно их заслугам, что были утверждены жрецами или признаны аж в верховном совете. Также часть шла и самим советникам, за их усилия над управлением и благоустройством племени, и воинам, за то, что те обеспечивали людям защиту от недремлющих врагов.
Но вот что казалось странным – розданная еда была вовсе не из запасов со склада для перераспределения, а прямиком с амбара Ог-Лаколы, пропадающая. В основном, это была несвежая, а порой и полусгнившая кукуруза, смердящая тыква или отсыревший и испортившийся порошок из злаков. А вот мясо никогда не раздавали даже героям карьера, что, однако, не мешало жнецам изымать его у соплеменников, если то у них каким-то чудом обнаруживалось. По этой причине люди старались не затягивать с хранением съестного, а что надлежало отложить на зиму – прятали. Но жнецы были уполномочены по желанию проводить обыск. Их приходы были делом совершенно непредсказуемым и несправедливым – к кому-то они могли прийти за лето всего один раз, а к кому-то и несколько за одну луну. Записей о сборах имущества они не вели – ведь рисование в племени было строго запрещено, – поэтому полагались только на память. Или, как недовольно подмечали люди, на подлые наводки – от завистников или тех, кто желал выкупить у жнецов собственную неприкосновенность за подсказки о местонахождении семей, которые созрели для жатвы, но виду не подавали. Такие койоты, к презрению Венчуры и многих других, порой в их племени встречались.