Железо - стр. 46
Мальва не стала допытывать своего мужчину дальше, когда тот объяснил свою рассеченную бровь и разбитую губу неудачной попыткой оседлать лошадь на манеже. Голова гудела, но мысли были ясны. Он нетерпеливо глядел на краешек Скального Дворца и ждал, когда оттуда покажется полуночный месяц.
Он отыскал ее по следам чужих слухов и сплетен. Он долго всматривался в ее покосившийся хоган, он знал, что она отыщет повод перед сном выглянуть в проем. Так и произошло. Демона показалась из проема, ее глаза лихорадочно бегали по окрестностям, пока не наткнулись на него. Складочки на углах ее губ загнулись вверх.
Жигалан стоял в тени останца у Паучьего прохода и улыбался ей. Он улыбался и сейчас, стоя у стены с застрявшей в ней кулаком. Широкая улыбка не сходила с его лица, он вспоминал, вспоминал…
Букет из кукурузного початка на длинном стебле ее тогда рассмешил. Он не мог оторвать глаз от этих озорных, дерзких губ, поэтому запечатал их нетерпеливым поцелуем. Ее гончар ждал ее в хогане, а может уже спал. Мальва тоже крепко спала, Жигалан в это хотел верить. Он хотел, чтобы она отныне спала дольше и крепче.
Но Мальва будто что-то чувствовала или даже знала, так что вместо забвенного сна она изводила его душу своими ночными бдениями. Их мальчик заразился материнским беспокойством и без конца хныкал.
– Я уже и не знаю, с какими словами к тебе подступиться!.. Почему ты не хочешь просто со мной поговорить? Почему тебя больше не интересует, о чем я думаю?
– Потому что я и так знаю, о чем ты думаешь. Твои мысли словно времена года – их всего несколько и они идут по кругу… Я не хочу это слушать, смена была очень тяжелой… Я устал…
– Тогда расскажи про свою смену!.. – не сдавалась Мальва, обнимая колени своего мужчины. Но тот неловко отстранялся. – Расскажи мне, что тебя тревожит!.. Не держи в себе слова… Я же знаю, как тебе противны твои братья, ты избегаешь с ними говорить… Но я же твоя женщина, я должна тебя поддерживать… Поговори со мной о чем пожелаешь, я тебя прошу!..
– С самим собой у меня разговоры выходят куда веселее и непредсказуемее, – язвил Жигалан. – А с тобой же с ума сойти можно… Не насилуй меня, женщина.
– Я – твоя семья!.. Мы должны друг другу открывать душу!..
– Кому должны? Клятая ты плоть!.. – Жигалан выходил из себя и выскакивал из ее объятий. – Не превращай это в еще один проклятый ритуал – с меня довольно и тех, к которым нас принуждает Говорящий с Отцом!.. Просто дай мне покой, женщина…
Оставляя ее лить слезы наедине с собой, он захлопывал дверь и несся к Паучьему проходу. В зашторенном проеме покосившегося хогана прыгал слабенький свет от домашней костровой ямки. Демона выскальзывала на нетерпеливый лязг железа, в которое было облачено его тело.