Железо - стр. 39
– Такое бывает, – не очень уверенно заявил отец. – Может дело и не в этом сумасшедшем. Мои братья называют его Обнимающимся со Смертью. Якобы смертельно ранили его, а он оклемался. Но меня с ними не было в те времена, могут и приукрашивать…
Ачуду, казалось, не интересовало, что он говорит. Он стоял возле отца и смотрел в одну точку. Тот ободряюще хлопнул его по плечу.
– Выше нос. Ты оказался храбрее своего друга, так что гордись этим…
– Ему отдали приказ убить меня. А он отказался, – безжизненным голосом отозвался Ачуда. – Могуль… Он…
Жигалан пожевал губами.
– Могуль не собирался тебя убивать. Просто поверь мне… Если он задумал кого убить, то его уже никто не остановит, и ничто не заставит передумать. Ты ему понравился. А вот твой друг нет. Могуль знал, что твой друг не стал бы выполнять этот приказ, поэтому и отдал его ему…
Из-за шрама лицо мальчика всегда казалось расстроенным, но сейчас же с его физиономии впору было лепить чугунную маску, и вывешивать ее над воротами Площади Предков, как символ их злосчастного племени. Отец не выдержал и влепил ему легкую пощечину.
– Я не желаю слышать, как тебя называют Утешающим Мертвых, понял? Можешь хоть кувырками от Площади Предков до самой Открытой Ладони доскакать, и пусть уж лучше тебя Ужаленным в Голову назовут, но только не это прозвище… Утешающий Мертвых… Это влечет позор на нашу семью…
– У нас нет семьи, – вдруг зло сказал Ачуда. – Ее не стало сразу, как погибла мама. Тебе все это время не было до меня дела! А сейчас тебя взволновал только позор, который я могу навлечь на твое имя…
Жигалан сделал хватательное движение, не подымаясь с нужника, но Ачуда уклонился.
– Не смей так говорить со мной, – прорычал отец. – Кто тогда твоя семья? Этот попрыгун Уретойши, которого ты боготворил? Твой развеселый мастер копья лично поразил из лука твоего предшественника, тщедушного паренька из Паучьего прохода, когда тот вздумал дать деру домой при виде расправы над соплеменником – иначе как бы еще у него освободилось место?.. Думаешь, с тобой он бы поступил как-то иначе, не выдержи ты на его глазах убийства очередного беженца?..
– Беженца… – глухо повторил Ачуда. – Вся эта война – одна большая ложь. Уже столько зим… Меня еще не было на свете, а люди уже умирали и до сих пор мрут на твоих и моих глазах изо дня в день от голода или от изнеможения… Они молятся и надеются, что однажды война закончится, а их усилия помогут ее быстрее завершить, что можно будет наконец уйти из этой пыльной, бесплодной дыры… Почему мы не уходим? Зачем это все?