Жду, надеюсь, люблю... - стр. 26
– Ночью опять приходила мышь, – говорил Паша за завтраком поварихе Зине.
Она большая и мягкая, если к ней прижаться. И как-то медленно и неуверенно двигающаяся на толстых ногах.
– Мышь? – привычно сердилась Зина. – Да сколько тебе повторять, убогий, это крыса! Здесь крыс полно! Да и мышов тоже хватает. Из подпола бегут на тепло, на хлеб… Хвост-то у нее небось голый? Опять не заметил? Что ты все никак не разглядишь?
– Я не смотрел на хвост, – отвечал Паша. – Я смотрел на мордочку. Она красивая…
Зина начинала хохотать, прикрывая рот ладонью. Интересно, зачем она так делала?
– Ох, красивая! Ну, ты даешь, Пашка! Чтой-то у тебя все красивые? И мышь, и город, и даже Зойка!
– Да, – упрямо шептал Паша. – Очень красивая… Зоя тоже…
Услышав свое имя, Зоя подходила ближе. И улыбалась. Смотрела прямо Паше в лицо. У нее это плохо получалось: глаза съезжались к носу, а иногда исчезали совсем. Но были они такие красивые, эти глаза…
Зоя почти всегда молчала, потому что говорить едва умела. Ее учили-учили врачи в белых халатах, а потом бросили, сказали: нужно Зою везти в город, в какой-то центр, и там показывать другим врачам. Но везти Зою в город было некому.
– И что ты, Пашка, все мамкаешь и мамкаешь? – продолжала Зина. – Всю ночь мамку зовешь… Слыхала я тут, когда дежурила. Прямо надоел ты мне. Не приедет она за тобой! Мать у тебя – пьяница, алкоголичка, понятно? Давно спилась, а может, и сдохла где под забором! На кой ляд такую ждать? Я ее немного помню, приезжала как-то… Давно. Ты еще маленький был. Чего хотела? Морда красная, опухшая, с синяками… Страх глядеть. Теперь не приезжает. Ну, може, отец вернется, кто знает… А так ни ты, ни другие здесь никому не нужны.
Паша молчал. Ему надоело без конца возражать Зине. Она все равно мало что понимала. И просто ничего не знала, а его маму перепутала с чьей-то еще. Его мама красивая, необыкновенная, самая лучшая на свете, как Василиса Прекрасная, которой краше нет на земле. И она обязательно приедет за ним. Вот только освободится от своих важных дел… И они поедут домой, где чисто прибрано, на столе нарядная клеенка, в горшках цветы, а на полу – ковер. И белье на кровати белое-белое. Много вкусной еды. Мама приедет, конечно, летом, когда хорошая, сухая дорога, потому что осенью и весной, в грязь, к ним не доберешься. А зимой очень холодно.
– Вас не накормишь, дармоеды! – часто сердилась и кричала Зина. – Жрут и жрут, только успевай подавать! Прямо животы бездонные! А у меня дома тоже свои детишки есть просят!
– Зина, это для таких детей естественно, – один раз остановила повариху врач в белом халате. – Норма. У них вся жизненная сила тратится на питание.