Земля последней надежды – 1. Дети конопатого бога. Всеслав Чародей 2.1. - стр. 16
Впрочем, про настроения Всеслава, опричь отца, пока что ведали в Полоцке всего двое-трое бояр, да с десяток гридней, которые и сами тайком старой веры держались. Ничего, рано или поздно всё изменится, – мрачно подумал Всеслав, кутаясь в тяжёлую медвежью полсть, – благо есть на кого опереться.
А отец ладит в Полоцке собор каменный строить, – сумрачно подзудил княжич сам себя. Софийский, стойно царьградскому, киевскому альбо новогородскому. Думает через то престол свой с киевским да новогородским уравнять, вровень стать с Ярославом Владимиричем.
Всеслав криво усмехнулся, вспоминая слова наставника, гридня Бреня, который киевского князя почти ненавидел.
– Думает князь передолить киян через постройку собора, – задумчиво говорил Брень, стругая ножом ветку и бросая стружки в огонь. Огонь трещал, стреляя угольками, разгонял ночную темноту.
– А ты сомневаешься, наставниче? – спросил удивлённо Всеслав. Он привык, что слово его отца было почти законом для большинства окружающих взрослых.
– Мысль хорошая, – усмехнулся гридень, переломил палку о колено и бросил в костёр обломки. – Вот только все эти побуждения ничего не стоят без ратной силы.
– У отца есть дружина… – несмело сказал Всеслав. Отчего-то эти слова вдруг показались ему донельзя глупыми.
– Этого мало, – покачал головой Брень. – Нужны ещё и союзники. Сильные друзья. Великое княжение надо добывать сообща.
– Думаешь, отцу нужно великое княжение? – Всеслав слегка удивился – вот уж о чём, о чём, а о великом престоле отец никогда и не упоминал вовсе.
– Вот это-то и плохо, что не нужно, – непонятно сказал Брень и замолк.
До Менска оставалось всего вёрст пять – виднелись уже на окоёме острые шатры веж и даже тонкие струйки дымов, тающие в сером зимнем небе – когда возница, по княжьему велению, весело гикнув, сдержал разбег коней. Всеслав откинул полсть и встал на ноги, придерживаясь рукой за резной бортик саней.
На дороге, опираясь на длинный, даже на вид неподъёмный посох с причудливой резьбой, стоял старик в медвежьей шубе, и ветер свободно развевал его седую бороду и такие же седые космы на непокрытой голове. Волхв?
Вои (он их и взял-то с собой немного, с десяток всего, чести ради) гарцевали около старика, ещё чуть – и толкнут конской грудью, а там и до греха недалеко. Кто сможет проклятье волхва снести? Если это только и впрямь волхв.
Всеслав строго окликнул воев:
– А ну, охолонь! Покинь, кому говорю!
Спрыгнул на снег, поправил на голове шапку и зашагал к старику. Вои расступились – слушали князя не в шутку, невзирая на его всего-то двенадцать лет. Подошёл на пару шагов всего и остановился – старик таял в воздухе. Сделал всего один неуловимый жест рукой, указывая в сторону ближнего леса. И пропал, как не было.