Здесь. Философия данности - стр. 32

Шестов сам достаточно объясняет нам, как это получается. Так, он пишет, что «с одной стороны, нужно разбить внешний мир на части, чтобы овладеть им, с другой стороны, тоже нужно эти части возможно прочнее связать, чтобы не было непредвиденностей или чтоб было поменьше непредвиденностей». Человек находит для разлившейся реки основания – тающий снег. Находит благодаря тому, что разбивает мир на части (т.е. находит «разлившуюся реку» и «тающий снег»), а затем эти части связывает необходимостью (если в горах тает снег, то реки разливаются). Чтобы дойти до данности, надо отказаться как от такого разделения, так и от такой связи. И тогда мы откроем, что «в целом» мир каким был, таким и остался, т. е. растаял снег в горах, разлилась река, но изменений в данности не произошло, данность лишь открылась по-иному, но это все та же данность.

Вот, значит, что такое сведение к данности, которое не только позволяет нам «увидеть» данность, но и лучше понять, как данность «прячется» в мире возможного и невозможного. Не зря Шестов пишет, что «если бы действительность была иной, чем теперь, она бы оттого не стала нам казаться менее естественной» Вот пример: «до сих пор так было: посеешь свеклу, вырастет свекла, посеешь огурцы, вырастут огурцы. Но, если бы вдруг все переменилось и из свекловичных семян стали бы вырастать апельсины, ананасы, телята и даже носороги, мы с непривычки, может быть, и очень удивились бы, но возразить против этого нам было бы нечего и нам пришлось бы только отметить новый порядок вещей, который мы формулировали бы так: из свекловичных семян вырастают иногда ананасы, иногда телята, а иногда носороги. Потомки наши, через десять или двадцать поколений, привыкнув к новому порядку и приспособившись к нему, также бы хорошо его понимали, как мы понимаем нынешний порядок, – и даже объясняли бы его влиянием климата, почвы, присутствием радия и т. п.».

Здесь мы видим, что человек первоначально имея дело только с данностью, затем превращает ее в мир возможного и невозможного, и что именно от того, что есть в данности, зависит, что будет в мире возможного и невозможного. Данность может измениться, человек будет ее превращать в мир возможного и невозможного, но дальше того, что будет в данности, пойти не может. Поэтому все дело не в том, чтобы наблюдать мир возможного и невозможного, а вернуться к данности. Отчасти это позволяет сведение к данности, но главное, конечно, это путь к очевидности. Поэтому после столь длинного отступления, возвращаюсь к философии очевидности.