Затонувшие города - стр. 8

Крошечный разум аллигатора, наверное, обрадовался, когда зубы погрузились в тело врага, но кисть руки Тула, дошедшая чуть ли не до желудка, была свободна. Он мог напасть не только снаружи, но и изнутри.

Тул повернул обломок мангрового корня и начал методично тыкать им в небо аллигатора. Проткнув небо, он ввинчивал обломок все глубже и глубже.

Аллигатор, почувствовав, что что-то не так и теперь страдает он сам, попытался раскрыть пасть, но теперь уже Тул удерживал его.

«Не убегай, – думал он, – ты как раз на месте».

Кровь струилась из плеча Тула, но азарт битвы придал ему сил. У получеловека было преимущество. Да, у него кончается воздух, Тул умирает, но древнюю рептилию он прихватит с собой. Челюсти аллигатора очень сильны, но он не может так же легко открыть их.

Мангровый корень сломался, и теперь Тул вонзил в рану когти.

Аллигатор бешено дергался, пытаясь освободиться. Несколько десятилетий, посвященных убийствам, не подготовили его к встрече с созданиями вроде Тула, куда более дикими и ужасными, чем он сам. Аллигатор дергал головой, тряся Тула, как собаки трясут крысу. Перед глазами получеловека вспыхивали звезды, но он держался. Воздух почти кончился. Кулак Тула дошел до кости.

Одним последним движением монстр проломил череп рептилии и вырвал ее мозг.

Аллигатор дернулся в агонии. Понял ли он, что потерпел поражение? Что чудовище умирает, потому что не было создано для встречи с Тулом?

Тул смял его мозг в кулаке.

Жизнь гигантской рептилии утекала. Она стала жертвой чудовища, которое не должно было появиться на земле, нечестивого создания, предназначенного для убийства, выращенного в лаборатории и испытанного в тысяче битв.

Тул когтями вырвал последний клочок мозга древней ящерицы, и аллигатор обмяк.

Первобытное торжество затопило душу Тула. Его враг повержен. В глазах у получеловека почернело, и он выпустил тело.

Тул победил.

Даже умирая, он победил.

– Хватит, Маля, – доктор Мафуз выпрямился со вздохом, – мы сделали все, что могли. Дадим ей отдохнуть.

Маля села на пятки и стерла с губ слюну умирающей Тани, прекратив попытки заставить дышать девушку. Тани лежала перед ней не двигаясь. Пустые синие глаза смотрели в бамбуковый потолок хижины.

Кровь покрывала все вокруг: доктора и Малю, Тани, пол, старого мистера Сальваторе. Десять пинт. Доктор учил Малю, что в человеке ровно столько крови. Сейчас ей казалось, все эти десять пинт вылились из жил пациентки. Кровь была ярко-красная, насыщенная кислородом. Не синеватая, как остатки плаценты, а красная. Красная, как рубины.