Затонувшие города - стр. 10
Сальваторе смотрел на них обвиняюще:
– Вы ее убили!
– Никто ее не убивал, – объяснил доктор Мафуз, – роды всегда рискованны.
– Она! Вот она ее убила! – Сальваторе указал на Малю. – Нельзя было ее подпускать к моей девочке.
Услышав эти слова, Маля сжала в здоровой руке окровавленный скальпель. Выражение ее лица при этом не изменилось. Если Сальваторе нападет, Маля готова.
– Маля… – предостерегающим тоном заметил доктор. Он всегда знал, о чем она думает. Но Маля не бросила скальпель. Лучше перестраховаться, чем жалеть потом.
– Ошметки приносят несчастье. Норны злы на них, – провозгласил Сальваторе, – мы должны были выгнать ее, когда у нас был шанс.
– Мистер Сальваторе, тише, – доктор Мафуз пытался успокоить его, но Маля не думала, что у врача это получится. Дочь лежала на столе мертвая и разрезанная, а Маля стояла прямо перед ним. Кого же обвинять, как не ее?
– Несчастье и смерть, – заявил Сальваторе, – вы глупец, доктор, раз взяли ее к себе.
– Пожалуйста, Сальваторе. Святой Олмос велит нам быть милосердными.
– Она убивает, – упрямо сказал Сальваторе. – Везде, где появляется, убивает. Несет с собой кровь и смерть.
– Вы преувеличиваете.
– Она навела Норн на коз Алехандро, – указал Сальваторе.
– Я их не трогала, – возразила Маля, – их зарезал койволк, и это всем известно. Я их не трогала.
– Алехандро сказал, что ты на них смотрела.
– Я и на вас смотрю, – сказала Маля. – Это значит, что вы тоже умрете?
– Маля!
Девочка вздрогнула, услышав возмущенные слова доктора.
– Я ничего не сделала вашей дочери, – объяснила она, – и козам тоже. – Маля посмотрела на горюющего отца, – мне жаль вашу дочь. Никому не пожелаю такого.
Она начала собирать окровавленные инструменты, пока доктор успокаивал Сальваторе. Мафуз хорошо умел успокаивать. Он знал, как нужно говорить с людьми. За всю жизнь Маля не встречала другого человека, который мог бы так быстро убедить всех перестать орать, сесть, поговорить и выслушать.
Доктор Мафуз оставался вежливым и спокойным, даже когда большинство людей срывалось и начинало кричать. Он всегда видел в людях хорошее. Если бы не доктор, ее давно бы изгнали из Баньяна. Мышу они могли бы позволить остаться, хотя он тоже отродье войны. Но ошметок? Никогда. Если бы не доктор, который знал слова вроде «милосердие», «доброта» и «сострадание».
Доктор Мафуз любил говорить, что все люди хотят быть хорошими, и им только нужно помочь найти способ стать такими. Он говорил это, когда взял к себе ее и Мыша. Когда сыпал обеззараживающий порошок на ее кровоточащую культю. Как будто Мафуз не видел, что происходит у него под носом. Затонувшие города были заняты исключительно взаимным уничтожением, но доктор продолжал твердить, что люди по натуре своей добры.