Затаившиеся ящерицы. Новеллы - стр. 5
Они примериваются, морщат морды, клыки ещё те… И из засады повыскакивали все остальные – тоже разъярённые, с горящими глазищами и оскалами!..
Ну, думаю, попался. Какую-нибудь хоть палку или камень. Но где там – кругом лишь наледь голая, мороз и тьма (я без рукавиц или перчаток по своему обычаю), лишь ветер свищет…
В эти мгновенья, мне кажется, у меня промелькнули вспышкой-молнией в сознании, как бы на миг осветив подсознание, давнишние, но не осознанные мысли о том, чего я боюсь больше всего, о так называемой природе страха.
Больше всего, я понял, мы боимся… я боюсь… чего-то, кого-то – антропоморфного – то есть именно кого-то, личность. Как в фильме Линча «Шоссе в никуда» самый страшный момент – секундная смена кадра, неуловимое размазанное движенье, когда этот кто-то, прячущийся в мусорных баках, просто перебегает куда-то. Снежный человек, демон, пришелец-гуманоид, призрак, маньяк-убийца, карлик, полузверь – но тоже осознающий, по сути, твой двойник, мельком отражение в зеркале, кем, задержавшись, вглядевшись и оскалившись, и ты можешь стать. Выражаясь выспренно и книжно, он разум попрал и употребил во зло. А химеры, сфинксы – уже чуть проще, искры Божьей искорёженной в них нет, львы, собаки – зверьё…
Понятно, что если эти сейчас начнут рвать, то и остальные кинутся. Волки, если в клетке, куда тщедушнее и жалкие такие… В детстве меня покусала собака, и неплохо. Виноват был сам – хотел в перетяжку каната сыграть: тыкал прутом, травил, чтоб за зубы вытянуть её из будки. С тех пор чураюсь их, всегда мне неприятно – чего Анютинка, слегка подтрунивая, не понимает: она их подзывает, треплет, разговаривает с ними, угощает, отсылает прочь…
Но есть же хоть на волос превосходство человека?!. Я стал кричать «Пошёл!» и из кармана хоть телефончик вытащил – он маленький – им замахиваясь.
Адреналин и мне ударил в голову. Минут через пять, выкрикивая, как мог, брутальней, замахиваясь, будто бы в руках дубина, поворачиваясь к ним лицом, глядя в глаза с такой же дичью, но пятясь, я кое-как «отбился», чуть отдалившись. Спокойно, но уж на ватных, дрожащих ногах отошёл, с поднятой, как факел рукой… – всего, наверное, метров пять, перевёл дух и – запустил бегом.
Потом, за неимением лучшего, я стал ходить на прогулку-пробежку с молоточком за подкладкой куртки. Он небольшой – но всё же…
Но в тот обычный по всем приметам день я молоток не взял. Да хоть бы взял – и что? Меня хватают, тащат. Кричать? – вы издеваетесь? – смешно. Вот самый центр – вокруг же ни души. Да и случись прохожий иль прохожие – три взрослых мужика закочевряжились – кто вступится, да хоть бы остановится?! – естественно, лишь ускорят шаг!