Заступа: Чернее черного - стр. 39
Умрун издал надсадный хрип и сдвинулся с места, подволакивая левую ногу. Рух мельком оглянулся, прикидывая путь к отступлению, а когда повернулся обратно, увидел, как за спиной чудовища, из наметающей с крыши склада пурги, выступили несколько едва различимых теней. Ударили выстрелы, и умрун, дико взвыв, рухнул плашмя. Тени задергались, заголосили, захохотали, и Рух увидел подошедших из темноты чертей. Первым, насвистывая веселый мотивчик, шел Бастрыга в своем шикарном рединготе и мягкой кепке-шотландке на рогатой башке. В одной руке дымящийся пистолет, в другой – заполненная наполовину бутыль.
– Здорово, упырь! – крикнул он. – С Новым годом, етить тя в дышло!
– Здорово, рожа поросячья, – отозвался Бучила. – С Новым годом. У меня тут для тебя подарочков воз. Вот этот умрун из тех, кто ваших убивал.
– Этот? – Бастрыга навис над копошащимся умруном. Пули перебили страшилищу ноги и, скорее всего, повредили хребет. Умрун сдавленно рычал и царапал когтями окровавленный снег. Черти, числом в шесть пятаков, вооруженные, как на войну, и запасшиеся бутылками на целую роту, окружили его неплотным кольцом. Загомонили все разом:
– Во урод какой.
– Чего разлегся, тварь?
– Рохля, пни по яйцам его.
– Иди на хер, он меня цепанет.
– Трус поганый.
– Кто трус? Кто трус?
– Так, тихонько, господа. – Бастрыга прекратил балаган, вытащил из четверти пробку, сделал добрый глоток и протянул Руху.
Бучила отказываться не стал и принялся пить, словно воду, пока не почувствовал, как глаза лезут на лоб, а в животе разрастается адское пламя.
– Спирт? – Он откашлялся и вернул бутылку владельцу.
– Вкусный, да? – закивал Бастрыга и принялся поливать умруна. – Давайте, господа, не жалейте для нашего нового друга.
Господа, ряженные в засаленные пальто, жилетки и котелки, воняющие псиной и табаком, восторженно заржали и завопили, щедро поливая умруна из бутылей.
– Ну вот, с праздничком, красавец ты мой. – Бастрыга чиркнул спичкой и превратил умруна в пылающий синим пламенем шар.
– Теперь главный подарок. – Рух увлек чертячьего предводителя за собой. – Сука, да где же он? Ага, вот.
Шетень лежал в сугробе, устремив глаза в звездные небеса. На жирных щеках намерзли сопли, слезы и кровь. Он держался руками за пузо, пытаясь остановить багровые струйки.
– О, колдун траханый! – изумился Бастрыга. – Вот уж не ожидал!
– Как дела, Шетень? – мило улыбнулся Бучила.
– Думаете, ваша взяла? – Шетень кашлянул кровью. – Веселитесь пока. Мы еще встретимся.
Глаза колдуна закатились, его затрясло.
– Че-то болеет, что ли? – обеспокоился Бастрыга. – Может, дохтура звать? У меня такие дохтура, залюбуешься, еще никого не вылечили, но стараются, жуть.