Записки провинциальных сыщиков - стр. 22

Долго Горбань не сознавался в своем преступлении, лживо опровергая все фактические доказательства; но когда я нарисовал ему картину преступления и сказал, что еврейчик жив, все видел и рассказал, то тут уже Горбань перестал запираться и сознался.

Он рассказал следующее: месяца за три до преступления он по нужде заложил этой еврейке пальто своей любовницы за два рубля. Так как наступала осень, начались холода и ходить без пальто нельзя было, то любовница его не давала ему покоя. Наконец, не имея денег, он решился пойти ночью к еврейке и выпросить у нее пальто, обещая следуемые деньги отработать; в крайнем случае он намерен был отнять у нее пальто. С этой целью он почти уже на рассвете отправился к еврейке и, так как был хорошо с ней знаком, постучал в окно и просил ее отворить дверь. Он сказал ей, что желает выкупить пальто и принес деньги, а пришел так рано потому, что его любовнице нужно идти на базар. Еврейка долго не соглашалась отпереть дверь, но наконец отворила и впустила его в дом, где уже горела свеча, стоявшая при входе на столе. Едва войдя в комнату, он потребовал, чтобы еврейка показала ему пальто, но та, в свою очередь, упорно требовала прежде деньги, наконец согласилась, отперла сундук и вынула оттуда пальто. Горбань хотел было схватить пальто и убежать, но в то время, когда он отнимал пальто, еврейка ударила его по лицу. Это его взбесило. Оглянувшись кругом, увидел под скамейкой топор, схватил его, ударил еврейку по голове, а потом уже бессознательно начал наносить ей удары. В то время, когда он уже покончил с еврейкой, мальчик на печке начал кричать. Горбань и его хватил по голове топором, сначала обухом, а потом несколько раз ударил лезвием. После всего этого он взял находившиеся наверху в сундуке деньги, 22 рубля кредитными билетами, и пальто, потушил свечу, затворил все двери и ушел.

Горбань за это убийство присужден был к пятилетней каторжной работе.

По истечении нескольких месяцев прислал однажды за мной совсем во внеурочное время исправник и приказал мне сейчас же отправиться в подгородное село Пушкаревку для производства дознания по делу об убийстве крестьянина того села Мартина Грицая с целью ограбления. Через час я уже был на месте происшествия и увидел такую картину: на пороге избы, находившейся шагах в двадцати от ворот, лежал труп человека лет семядесяти. Большая половина трупа выдавалась во двор. Он был босой, в холщовой рубахе и таких же штанах, в которых левый карман был совсем вырезан. Рана нанесена ниже левой лопатки острым орудием и довольно широким; под трупом и около него видна была лужа крови. Я приступил к расследованию.