Записки археографа - стр. 99
Рос фонд рукописных и старопечатных книг, а вместе с этим росло понимание, что культурная традиция старообрядчества – это отнюдь не традиционная культура крестьянства. В условиях Урала книжно-рукописная традиция лучше сохранялась на заводах – Невьянском, Нижне-Тагильском, Нижне-Иргинском, Черноисточинском, Висимском, в сёлах, прежде приписанных к заводам. Исследования в окрестностях Верхотурья доказали, что в православной среде не только не сохраняется книжная культура прошлого, но и обычные исторические предания встречаются намного реже. Старообрядчество же оказалось чрезвычайно пластичным: сохраняя верность религиозным традициям, восходящим к XVII в., оно прекрасно приспосабливалось к изменяющимся экономическим условиям. Это отличало наши подходы к изучению старообрядчества от тех, которые развивались в МГУ, Пушкинском Доме, в Сибирском отделении АН СССР, где старообрядчество было связано с культурой крестьянства.
Мне пришлось изменить предмет своих учёных занятий – не без сожаления переключиться с Древней Руси на историю Урала. Надо было руководить дипломными работами по проблематике лаборатории, формулировать темы для научных исследований выпускникам, а для этого требовалось заниматься изучением истории Урала XVII-XVIII вв.
Книжно-рукописная традиция Урала всё больше вписывалась в контекст общекультурных процессов, происходивших в России. Это, в свою очередь, требовало применения новых подходов к исследованию книг гражданской печати и светской рукописной традиции XVIII в. К этому времени уже были выявлены библиотека Нижнетагильского Выйского училища, восходящая к личной библиотеке Н. А. Демидова, рукописные тексты литературных переводных сочинений эпохи Просвещения. В университете археографам читали лекции специалисты из Москвы и Ленинграда: Ю. К. Бегунов, А. X. Горфункель, И. Ф. Мартынов. При том, что это были разные люди, несомненен был их профессиональный опыт и знание книжного репертуара XVIII в.[406]
В конце 1976 г. в Москве состоялась первая Всесоюзная конференция по полевой археографии. К этому времени, всего за три года, в хранилище археографической лаборатории УрГУ было собрано около 500 рукописных и старопечатных книг. Благодаря поддержке ректората на конференцию с докладами прибыла целая делегация: вместе со мной были Η. П. Парфеньев, В. И. Байдин, О. А. Мельчакова, Н. А. Мудрова, Е. П. Пирогова. В сущности, именно на этой конференции произошла научная «легитимация» полевой археографии в Уральском университете, что было тем более важно после конфликта с МГУ. Там я познакомился с Η. Н. Покровским. Он попросил взять на работу двух его учеников – А. Т. Шашкова и Л. Куандыкова