Запасный вход - стр. 61
Слегка оторопев, она посторонилась, уж больно грозные мужики в штатском, стояли на пороге.
Оленька уже одетая вышла к посетителям. Она ожидала этого визита, давно заметила слежку за собой. Заглянув в пространство, она увидела военных и стопочки монеток, что аккуратненько выстроились на столе. Странно. Драгоценности, что Вася по началу, пытался ей дарить, она категорически отвергала, да и давно это было, может он что-то припрятал на своей половине? Да и не было в ее видениях украшений, и тревоги не было, значит, недоразумение и все скоро выяснится.
Спокойно усевшись на заднее сиденье потрепанного студебеккера, ей пришлось передвинуться на середину, так потребовали люди в черном. Похоже на арест, – подумала Оленька, – ну, что же, посмотрим.
Один из двух сопровождающих, глянув на часы, постучал в высокие двери начальника, зашел внутрь, видимо доложить, что задание выполнено.
Через мгновение Оленька оглядывала огромный кабинет. Чисто выбеленные мелом стены, украшал единственный портрет Ленина – вождя мирового пролетариата. Его мягкий, с прищуром взгляд был обращен прямо на посетителя, казалось, он говорил: «Здесь нужно говорить правду, и только правду, товарищ».
В самом конце, за массивным столом восседал убеленный сединами генерал. Вся обстановка давила на нее, заставляла чувствовать себя маленькой, ничтожной козявкой. Расчет в том и состоял, что морально подавленный посетитель, заикаясь от страха, будет либо выпрашивать, либо оправдываться. Однако Оленька улыбнулась про себя и, решив подыграть высокому начальству, в нерешительности стояла, не двигаясь с места. Пришлось суровому товарищу вставать, преодолевая отдышку, и изображая скорбную мину, самолично усаживать ее на стул.
– Уважаемая Ольга Семеновна! Как вы уже знаете, наш ведомство понесло невосполнимую потерю в лице Василия Степановича, человека огромного мужества, истинного патриота нашей Родины. Мы, его товарищи, безмерно уважали его за профессионализм, твёрдость характера, честность и порядочность.
На этой фразе, высокий «чин» почему то замялся и замолчал.
Оленька перестала вытирать несуществующие слезы, и внимательно глянула на человека.
Шрам возле глаза подергивался. «Нервный тик, это не важно, а вот его губы, то крепко сжимались, то шевелились, в недолгом затишье, казалось, что он говорит совсем не то, что ему хочется, либо боится сболтнуть лишнее. Что тут происходит? Почему так распирает этого начальника?». Заплясавшие смешинки, так некстати появившиеся у нее в глазах от проказливой мысли, заставили ее опять уткнуться в платочек.