Запасный вход - стр. 63

Надо отдать должное, ни в чем отказа не знал, все чего только не пожелаю, все было у меня. В четырнадцать лет стребовал с отца ружье, что б ворон в огороде стрелять, отдачей после выстрела лицо себе изуродовал, видишь, шрам остался ну и глаз косит маленько, да это пустяки.

Жадобой слыл тятя, Царство ему небесное, так оно и было. Захожу я как- то раз к нему, а он червонцы царские в стопочки складывает, я прикидываюсь дурачком: «Тять, дай копеечку». Так он порылся в карманах и дает мне двухкопеечную монетку, зеленую от старости, и где откопал такую, все мне покупал, чего только душа не пожелает, а денег в руки не давал…

Однако, Оленька видела больше, чем рассказывал раздобревший на казенных пайках начальник. Перед ее взором проплывали картины, где на дряхлого старика поднимает руку в хмельном угаре сын, и картежный стол, и пьяные компании. Она давно подметила, что слабый характером человек, всегда найдет причину, обвинить в своих бедах кого ни будь, только не себя, и чаще всего от этого страдают близкие люди. А уязвленное самолюбие холит и лелеет эту обиду, и однажды появляется мысль: «Ах, так, так я сделаю тебе еще хуже».

Давно уже продана была пасека и конезавод, один только сад еще радовал местную ребятню, да и за ним никто уже не ухаживал. Время от времени Филипп хватал топор, и бежал рубить ни в чем не повинное дерево. И все сучил кулаками пред немощным отцом: «Где деньги спрятал?».

Пришло время хоронить старика. Отпевают покойника. А Филипп все золото ищет, то полы вдруг вскрывать начнет, то кирпичи из стенки выбивать. Умаявшись, присядет к столу, опрокинет пару стаканов, и шарит глазами по дому, где бы еще поискать.

На третий день, открывается дверь, и заходят родичи городские, брат младший Степан, с женой и сынишкой, Васькой. Поздоровались, слезу пустили, как положено, покойнику одежду дорогую привезли, опять же знамена для похорон, все чин-чинарем. Да не долго рассиживались, откушали, попрощались и о̒тбыли.

Погрузили гроб на сани, мороз лютый стоял, февральский, а команды нет, трогаться. Филипп все сидит за столом, да сам с собой разговаривает: «Золото где? Где золото спрятал?». Ну, тут сестры и подсказали:

– А ты че жа, не догадался, братка?

– Нет, а что?

– Дык Степан – то приехал, зря, что ли вдаль такую, да по морозу?

– А чего?

– Гутарють люди, с год как уж они в городе лавку открыли. Торгують, процветають.

– Что???? Почему раньше не сказали???? Убью!!!!!!

Схватил, бедолага, топор и ну на улицу, да где там, родственников уже и след простыл. Бросил он топор, вскочил на сани с покойником, да как даст вожжами, лошади резвые, рванули по улице, а за ними свора собак, брешут, визжат, радостные такие…