Заметки доброго дантиста. Начало - стр. 13

– Да пошли вы все!

К счастью, в этот момент появился противник.

7. И вновь продолжается бой

Розенберг пошел договариваться о деталях. Очень удачно оставив гусли и молельную шаль под деревом. Вернулся бодрым.

– Во-первых, они спрашивают, что это за хуй с камерой. Это про тебя, Андрей. А во-вторых, рады, что главный еврей пришел – это они про тебя, Князь.

– Про меня???

– Ну.

– С хера ли это я главный еврей, гусли-то не я принес?

– Ну, я сказал, что ты не при делах. Но сам понимаешь, имя Роберт, крупный нос, очевидно же, что ты – еврей.

Я долго трогал свой нос. Всю жизнь считал его маленьким. Не миниатюрным. Но маленьким. Комплексы зародились именно в тот миг.

– То есть?! Мое имя на древнегерманском означает «неувядаемая слава», у меня нет финно-угорской курносости, и из этого, что ли, выходит, что я еврей? Какие законы логики дают такие выводы?

– А ты глянь туда. Ты там видишь формальную логику? Они – пацаны из школы с языковым уклоном. Недогуманитарии. Неандертальцы в худшем смысле слова.

– У меня там сестра учится, между прочим, – вмешался Василенко.

– Вот, Паша, я всегда хотел спросить, а твоя сестра тоже такая смуглая? – спросил Эпштейн.

– А я всегда хотел тебе в морду дать.

– Дружище, ты бы к неврологу сходил, все время ругаешься, – сказал Атес.

– Кстати, я знаком с неврологом, который пишет очаровательную некоммерческую фантастику про миры, где все имеют разные нервные расстройства, – сказал Алла.

Так и сказал. Очаровательную некоммерческую фантастику.

– Так это про наш Лицей! – воскликнул Розенберг. – Мир, где у всех нервные расстройства.

Арчил стоял рядом со мной. С другой стороны стоял Савва Григорьев. Пока все, нервничая, болтали и перешучивались, Савва отрешенно глядел на деревья.

– Знаешь, – обратился он к Арчилу, – знаешь, о чем я мечтаю?

Арчил не очень любил разговоры с обычными странными лицеистами, считая это блажью и дорогой к позору.

– Поехать в Амазонию, там столько птиц.

Признаюсь, Савва был странным. А Арчил и вовсе смотрел на Григорьева, как будто тот машет перед ним гениталиями.

Наконец все подошли, и началось.

Ну, конечно, нас побили. Ведь нам противостоял коллектив психически и физически устойчивых людей.

Но главным достижением было то, что мы выстояли. Не сбежали, не рассыпались на мелкие очаги сопротивления, не пали ниц в слезах. Хотя склонность к носовым кровотечениям добавляла драматичных красок к внешнему виду нашего лагеря. Кровоточила добрая половина.

Безусловным героем был Савва, он случайно унес в нокаут одного из лидеров противника, просто вырубил его. Мамелюк поставил кому-то фингал. Арчил много шумел. Мне, кажется, удалось кому-то порвать одежду.