Закон и честь. Часть вторая. Иллюзия закона - стр. 34
Но находилась в лечебнице ещё одна категория людей, о которых знали лишь избранные. Сам директор и небольшая горстка его наиболее приближённых ассистентов. Об этом невидимом, самом упрятанном и скрытном дне Мерсифэйт больше не было ведомо никому. И об этих людях никто не знал, кроме тех, кому было дозволено Аткинсом. Те же, кто случайно, либо по воле случая что-то видел или услышал, давно перестали вообще что-либо видеть и слышать. В подобных вещах Аткинс всегда действовал быстро, жёстко и эффективно, предпочитая решать проблемы сразу, в зародыше, а не по мере их появления и дальнейшего нарастания.
О каждом из своих тайных пациентов, а их было, к слову сказать, не так уж и много, Аткинс мог написать целую научную диссертацию и с упоением, часами рассказывать о невероятных особенностях их заболеваний. Они не относились к его детищам, навроде личной охраны. Нет, в данном случае Аткинс был совершенно не при чём. Таковыми их создала сама природа. Одни из них обладали уникальными способностями. Другие же просто представляли для любознательного врача-исследователя чисто научный интерес. О других же он и сам до сих пор не мог составить полного представления, невзирая на весь свой колоссальный опыт и недюжинный ум. Эти особенные пациенты составляли тайный бестиарий доктора Аткинса. Изувеченные жестокостью мира бедолаги, при виде некоторых из них слабонервные люди штабелями хлопались бы в обмороки. Отверженные. Аткинс же по-своему любил их и дорожил ими. В своё время, уже добившись признания коллег и уважения власть имущих, став директором лечебницы, Аткинс исколесил полмира, посетив самые дальние и экзотические страны. Путешествия и исследования были его страстью. Гоняясь по всему миру за обрывками дневников Виго Шанийского, доктор Аткинс, бывало, сталкивался с диковинными и необъяснимыми с точки зрения современной науки явлениями. Он встречал людей, которых и язык не повернулся бы назвать таковыми. И он начал их коллекционировать. Собирать. И за годы Аткинс собрал уникальную коллекцию людей и человекообразных существ, похожих на цирковых балаганных уродцев. Они и составили его уникальный бестиарий.
Но были среди этих несчастных и воистину уникумы. К одному из них, точнее одной, у доктора Аткинса было особое отношение.
Взгляд доктора, цепкий, пронзительный, всевидящий, остановился на сложенных в аккуратную стопочку исписанных рукой Виго листах. Ещё одни страницы дневников великого исследователя глубин человеческого подсознания. Абрахам был единственным человеком в мире, который мог бы похвастаться тем, что у него есть почти все страницы этих уникальных дневников, содержащие воплощённые на бумаге мысли давно умершего гения. Насколько было известно Аткинсу, всего Виго оставил после себя четыре дневника, разделённые им же на отдельные страницы и раскиданные по всему свету. Аткинс не раз задавался вопросам – если Виго так боялся своих же открытий, то почему просто не уничтожил эти записи? Зачем было всё настолько усложнять, превращать своё наследие в объект для охоты ограниченного круга лиц, в игру-головоломку. Аткинс думал, что знает ответ на этот вопрос. Виго хотел сохранить своё наследие, даже через века, чтобы его знания не пропали, а были с толком использованы в будущем. Самым достойным, самым умным, самым настойчивым. Тем, кто сможет собрать все дневники вместе.