Заговор маски - стр. 24
Живко слушал учителя, все больше играя желвакам на скулах, а под конец его речи, так сжал жердину в руках, что та затрещала.
– Да чтоб их всех навьи унесли! – в сердцах прошипел он. – Вместе с их Христом! Своих людей губят и на соседей пошли. Что это, Козарин?! Почему? Что они хотят? Власти? И так вся власть у них, люди уже боятся глаза лишний раз поднять! Мы не охотники, мы – падаль! Падаль в руках христиан!
Учитель пожал плечами и отбросил погасшую самокрутку:
– Не Христос в этом виноват. Их Христос не самым плохим вещам учит. Только вертят они его якобы нерушимым словом как хотят. Православные, – с ненавистью выговорил он и сплюнул, – а я тебе скажу, не верят они ни в бога, ни в дьявола. И ничего не боятся. Им бы только нахапать побольше. А люди и сами виноваты! Нет бы собраться всем миром, прийти в Киев да попросить вместе: уйди, Охотник, в лес, да и охоться себе там, а мы князя вернем. А что люди? Сидят по избам да молчат. И я молчу, и ты. А они в это время… – он втянул носом воздух и губы его вдруг задрожали. – Проклятый поп рассказал перед уходом, да с такой гордостью, что ему ворожею уличить удалось. Выволок он ее на улицу за волосы, посреди деревни поставил, платье, рубаху сорвал, а жители сознательные оказались: свою же соседку с улюлюканьем заплевали, грязью забросали да и забили батогами насмерть. А я… – по его лицу скатилась слеза, он ожесточенно вытирает ее, – а я, Живко, стоял да улыбался. А у самого перед глазами, как наяву, картина пронеслась, будто это с Горюшкой моей делают, – он закрыл ладонью лицо и тяжело вздохнул.
– Думаешь, я тебя не понимаю? – устало сгорбился лесничий. – Боюсь за Ярушу до дрожи, до холода в груди. Хожу в эту церковь, кланяюсь попам, а сам только об одном думаю: как уберечь, как сохранить? И многие боятся. Кто-то, может, и верит всему, что попы говорят, что Охотник рассказывает, да только многие и боятся так же, как и мы. А что делать и не знаешь теперь. Раньше надо было людям спохватиться, а теперь сила в их руках. Магов наших они извели, потому как и сами явно колдуны такие же. Какие ведь у нас сильные волхвы были, а где они теперь! Не знаю я, что делать, Козарин… Разве что бежать, – понизив голос вдруг сказал он.
– Бежать? – учитель задумчиво посмотрел на друга, – теоретически… Но откуда взять столько денег? И… Ты же понимаешь, что добровольно нас не выпустят, а если поймают на границе…
Живко, нахмурившись, задумался.
– Денег у нас немного, что верно то верно. А со всеми этими налогами их и того не остается. Не живи мы возле леса, так голодали бы… Но знаешь, у меня эта мысль об уходе давно крутится, – он еще больше понизил голос. – Лес я хорошо знаю, а он наполовину наш, наполовину лигийский. Коли б были у меня возможность и несколько дней, я бы сходил вглубь, осмотрелся, есть ли ход. А что касается денег – мы с тобой не белоручки. Ты вон сколько наук знаешь, да и я в лесу, как дома. Неужто не сможем прокормить семью?