Загон для отверженных - стр. 8
Я лежал на койке возле окна, и все рвотные запахи струились в мою сторону. Они были настолько противны, что меня едва не стошнило. Пересилив отвращение, я поднялся, подошел к окну, открыл форточку и подставил лицо свежему воздуху.
– Что, не нравится наша вонь? – услышал я сзади насмешливый голос.
Я обернулся.
На кровати в углу сидел мужик лет сорока и, улыбаясь, смотрел на меня.
– Ничего. Сходишь пару раз в рыгаловку и притерпишься. И здесь люди живут. Я вот ухожу от вас. Теперь только по вызовам приходить буду.
– А куда вы уходите? – спросил я.
– Как, куда? В отряд, а там, на кирпичный завод. Ремесло мне знакомое. Слесарь я, шестого разряда. За мной уже ихний главный механик приходил. Спецов-то мало. Так, одни бичи или интеллигенция вшивая. А ты сам-то кто будешь?
– Работал форматором в скульптурном цехе.
– Знаю, – улыбнулся мужик. – Повезло тебе. Там глину месил, и здесь из неё кирпичи будешь делать. Родственная специальность! Ну, ладно. Я пошёл. Если что, так помни, меня Степаном зовут, Федорчуком. Ну, бывай, не мякни!
Степан вытащил из тумбочки целлофановый пакет, достал три пачки сигарет и бросил на стол.
– Дымите! От курева здесь не отваживают, и за то спасибо.
Я упал на постель и закрылся с головой одеялом. Лёжа в кромешной тьме, я вглядывался в неё, словно хотел увидеть что-то крайне важное для себя. От напряжения в глазах замелькали фосфоресцирующие огоньки: точки, линии, пятна, но они так и не сложились в понятную мне картину.
Обессиленный, я вскоре забылся.
Снился мне лес, молодой весенний берёзовый лес, когда он особенно хорош: стволы деревьев девственно белы, ветки упруги, а листва нарядно зелена и свежа. Она играет от ветерка над моей головой, мельтешит, бормочет, смеется. Солнце сквозь листву золотыми и пёстрыми брызгами обливает молодую траву и прошлогоднюю опадь, редкие островки света колеблются на полянках, а босые ноги упруго чувствуют каждый стебелёк и каждую упавшую веточку.
Семилетний, я бегу по лесу, постукивая палкой по берёзовым стволам, бегу за шумным и нарядным праздничным обозом, где на телегах полно разнаряженных баб и мужиков. Все они под хмельком, орут благим матом, вразнобой: «Распрягайте, хлопцы, коней!..» Иные, соскочив с телег, пляшут на обочине просёлка под гармошку, топчут подошвами нежный земляничный цвет и метёлки подорожников. Жарко, весело, азартно плывёт праздник по лесу к месту главного сборища по случаю окончания сева – берёзовой роще возле тихой лесной речушки.
С моим приятелем Генкой Полевым мы шныряем под телегами, возле редких в ту пору машин, захваченные бестолковой суетой гульбища. Нам всё внове, занятно, интересно. Сабантуй кипит, будто котёл с хмельной брагой, готовой вот-вот выплеснуться наружу.