Загадки истории. Междуречье - стр. 48
Ур-Намму так много строил, что во время раскопок Ура, проводившихся Леонардом Вулли, кирпичи с именем основателя ІІІ династии Ура стали наиболее массовой строительной находкой. Это привело даже к одному забавному курьезу, так описанному Эдвардом Кьера: «Во время раскопок Ура Халдейского сэр Леонард Вулли, который возглавлял экспедицию, отдал рабочим распоряжение сохранять все кирпичи с надписями до тех пор, пока их не посмотрит специалист. Если надпись оказывалась новой или чем-то интересной, кирпич у рабочего забирали, а ему давали бакшиш, что-то около четырех центов. Конечно, рабочие очень заботились о том, чтобы не пропустить подобные кирпичи и настаивали на изучении своих находок. Так вот, один из ранних царей Ура Ур-Намму вел широкое строительство, но для великого множества кирпичей он использовал одну стереотипную формулу со своим именем. Поэтому кирпичи с его клеймом ничего не стоили и не приносили рабочим вознаграждения. Расхаживая по раскопкам и рассматривая надписи мы почти всякий раз произносили «Ур-Намму», что в переводе на язык землекопа означало просто «бакшиша не будет». Забавно было наблюдать за реакцией рабочих. Они обзывали Ур-Намму всевозможными прозвищами, которые здесь нельзя повторить. Царь, наверное, очень бы удивился, узнай он, какие «похвалы» стяжал он от далеких потомков за свои труды».
Вторым фактором, подталкивавшим шумеро-аккадское общество к установлению единовластного правления, было хорошо усвоенное политико-идеологическое наследие аккадской династии Саргонидов, которое в условиях победы над оккупантами и восстановления контроля над всем Двуречьем неизбежно вели правителей по пути создания централизованной монархии. В какой-то степени Ур-Намму и его сын Шульги оказались такими же заложниками ситуации, как и, в свое время, Гудеа, только, в отличие от последнего, с обратным знаком. Действительно, точно так же как Гудеа в условиях своего зависимого от кутиев положения вынужден был прибегать к старошумерским раннединастическим практикам делегирования власти на места, своеобразного самоуничижения и «размазывания ответственности», Ур-Намму и его преемники должны были, изгнав завоевателей, принять на себя ответственность за судьбу освобожденной ими страны. При этом они имели возможность опираться на достижения как Саргонидов, так и самого Гудеа – в подавляющем большинстве случаев отдельные городские общины уже были в прошлом поставлены под контроль назначавшихся сверху чиновников и утратили традиции самоуправления.
В-третьих, немаловажной была проблема доверия к местным общинам, знати и жречеству, долгие десятилетия находившимся под властью оккупантов. Не встанут ли они вновь, вскоре после освобождения, на сторону изгнанного врага, не приведут ли назад его или новых захватчиков? Эти опасения были тем более актуальны, что со времени царей ІІІ династии Ура на Двуречье усилился натиск племен марту (западных) – ветви ханаанейских племен, которые в будущем станут известны под именем амореев. Уже тексты времен правления Гудеа упоминают об этих народах, описывая их как «диких жителей гор, которым чужды города и выращивание хлеба». В другом месте об этом диком кочевом народе сказано, что он «ест сырое мясо, всю жизнь не знает, что такое дом, а умерев, остается непогребённым».