За речкой шла война… - стр. 38
Молчит Хомутецкий, молчит. А что тут скажешь? Что ни скажи…
– Молчать! – упреждающе рявкнул генерал Асланян.
– Так точно, товарищ комдив!
Вот так всегда в диалоге начальника и подчиненного. Ох и оторвусь на лейтенантах! Позже…
Тишина. Слышно, как муха пролетает! Ну и в качестве довеска, будто в издевательскую насмешку, разудалое пение где-то на этаже:
– Под-дайте патро-оны, поручик Колча́ков! Поручик Лунёв, наливайте в-вина! – под нестроящую гитару, ё!
– Та-ак! Хомутецкий! Что это у тебя тут?!
– Не могу знать!
– А я могу! – предвкушающе пригрозил генерал Асланян. – Ну-ка! Пойдем посмотрим, кто у вас тут дает концерты в служебное время. Развлекаетесь? Занять людей нечем? Дел нет?!
Облезлая дверь, за которой, если верить истошному пению, уже «девочек наших ведут в кабинет», была закрыта.
– Эй! Кто там! Немедленно отоприте! Это подполковник Хомутецкий!
Гитарный перебор оборвался, певцы заткнулись. В комнате звон стаканов и шушуканье.
– Откройте дверь! Это приказ! Это подполковник Хомутецкий! Рядом со мной стоит командир дивизии! Немедленно открыть! Или я ее выломаю сейчас!
Снова шушуканье, потом нервный смех и отчаянное: «Да и хрен с ним!».
Замок щелкнул. В дверном проеме – в стельку пьяный офицер. Форменная рубашка без погон, спортивные штаны, тапочки.
– Па-ачему не на занятиях!!! – с порога рявкнул генерал. Не совсем логично. Ну да до логики ли!
– Рз-зршите представ-вться! Поручик Колчаков! А это – подпоручик Лунёв! Между прочим, правнук декабриста!.. А чо, генерал? Тоже нехреново! Стакан желаем? Налить?
– Что-о?!! – одновременно опешил и озверел генерал Асланян.
– Что-что! Водки. Со слухом проблемы или как?
– На гауптвахту! На гауптвахту мерзавца!!! – задохнулся Асланян. – Семь суток! От моего имени! Понял, Хомутецкий! От своего – добавишь сколько не жалко… Алкоголики! Бездельники! Под суд! Под суд «чести офицеров»! Уволить! Из армии, на хрен, уволить!
Колчаков пал на колени (или просто не устоял на ногах?):
– Товарищ генерал! Умоляю, уволь меня из этой армии! Не мучь ни себя, ни меня!
Генерал Асланян бровью вопросил Хомутецкого.
– Так точно, товарищ генерал! – вынужденно подтвердил командир полка. – Не желает служить в Советской Армии. Написал три рапорта об увольнении.
– Так-так! Не хотим служить Родине?
– Не, не хотим! – подтвердил выглянувший из-за плеча Колчакова правнук декабриста. Бунтарь, бунтарь! Наследственное… – Ни в Советской, ни в Красной, ни в Белой, ни в какой другой. Увольте нас, пожалуйста.
– Та-ак! Снять обоих с учебных должностей и перевести командирами взводов с понижением.