За полчаса до Конца Света - стр. 5
Таким образом утро начиналось совсем неплохо. Похоже, что на сегодня я был избавлен от бумажной волокиты и собирался посвятить весь день дочке. Вот только разговор с Натаном немного беспокоил меня. Я знаком с ним с мая 45-го, но до сего дня не могу поклястся, что знаю этого человека хорошо. Несмотря на менторские замашки, его стаж в стране ненамного превышал мой и познакомились мы с ним еще тогда, когда я был старшим лейтенантом Красной Армии, а он – лейтенантом британской. Знакомство наше произошло в таком месте, о котором мы оба не слишком любили вспоминать, ведь это был Майданек. Потом жизнь сводила нас еще пару раз, то здесь то там, пока мы оба не оказались в Израиле в самый разгар Войны за Независимость. В свое время Натан жил в кибуце, научился водить трактор и поэтому в начале военных действий попал водителем в экипаж танка небезызвестного Фрэнки-Шермана. Нам пришлось повоевать рядом, ведь я некоторое время был командиром второго "Шермана" этого маленького отряда. Но танкист из меня получился не бог весть какой и вскоре Фрэнки заменил меня на Ежи Гинзбурга, поручика-танкиста из армии Андерса. Натан тоже долго не продержался в танкистах, хотя и провоевал до конца войны. Потом он сделал карьеру в разведке, но я так до сих пор и не знаю, в какой именно структуре он служит, да мне и не интересно. А я в ту войну так и возился со своими пушками, пока меня не ранили под Беэр Шевой.
Мои воспоминания прервала Шуля:
– Папка, ты опять куда-то уедешь? – требовательно спросила она.
– Еще не знаю, малыш – честно ответил я.
Надо сказать, что наш разговор мог бы показаться странным постороннему наблюдателю. Я стараюсь говорить с дочкой по-русски, мотивируя это тем, что еще один язык ей не помешает. Шуля же отвечает мне исключительно на иврите. Так я до сих пор и не знаю, умеет ли она говорить по-русски, хотя понимает несомненно все. Единственные русские слова, которые я от нее слышал, это "каша" и "кошка". Сима, когда мы еще жили вместе, была равнодушна к моим лингвистическим мечтам, лишь иногда вставляя нечто ехидное по-румынски, непонятное ни мне ни дочке. К счастью в кафе по случаю раннего часа было пусто и удивляться было некому, если не считать ко всему привыкшего хозяина.
– Если бы ты не уезжал, мы бы жили вместе – мечтательно протянула дочка.
До последней войны, все так и было. Но вскоре после Синайской Компании мне стало ясно, что если во время войны я еще на что-то способен, то командование воинской частью в мирное время – это явно не мое. После событий 57-го года наша армия, которая в свое время сильно напоминала махновскую, постепенно превращалась в профессиональную и ей нужны были профессиональные командиры. А я, хотя и имел неплохой боевой опыт трех войн и корочки Вест Пойнта, в душе продолжал оставаться глубоко штатским человеком. Первым это, наверное, заметил Натан, но он тактично промолчал. Вторым был Моше Даян, который молчать был в принципе не способен.Тут, наконец-то, дошло и до меня и пришлось что-то решать. Профессии у меня нет и на гражданке мне пришлось бы несладко, но армия обо мне позаботилась. Где-то в кадрах вспомнили мои знания языков и началось… Действительно, кроме английского и немецкого, которыми в нашей стране никого не удивишь, не говоря уж о русском, я знал еще и хорватский. Последний был весьма небесполезен, так как множество стрелкового оружия и артиллерии мы закупали в Югославии. Кроме того, я немного овладел французским во время подготовки к операции "Кодеш"