Йомсвикинг - стр. 29
Некоторое время я пытался найти дорогу в кромешной темноте леса – и вдруг услышал чей-то крик. Казалось, то была лошадь, но я никогда не слышал, чтобы лошадь так кричала. Я пошел на звуки и вскоре оказался на опушке леса у двора хёвдинга. Жертвенный камень во дворе окружили мужчины, я узнал и Бьёрна Бочаря, и Отгара Янтарщика. Я снял лыжи и с опаской подошел поближе. Вскоре меня увидел Свейн. Он грубо ухватил меня за руку и потащил к остальным, они расступились, давая мне место в кругу.
Харальд Рыжий стоял склонившись над лошадью. Он уже перерезал ей горло и сейчас отрубал ей голову ударами меча. Вот он поднял ее за гриву, воздел окровавленный меч к ночному небу и крикнул во весь голос: «О́дин!»
Потом подошел к жертвенному камню и окрасил руны конской кровью. Глаза его были закрыты, и тихим голосом, почти шепотом, он произнес:
– Дай мужества моему сердцу и силы моим рукам, Один. Позволь мне умереть так, как я жил, без страха. Позволь моим сыновьям жить и видеть, как растут их сыновья.
Вокруг камня царила мертвая тишина. Харальд Рыжий уронил конскую голову в снег, ладонью стер кровь с меча и прижал его к камню, а затем обернулся к окружающим его людям:
– Пойдемте же в дом и поднимем здравицу!
Внутри пылал очаг, несколько женщин жарили на вертеле свинью. Казалось, что здесь собрались все обитатели усадьбы херсира: наверху, между потолочными балками, лазали мальчишки, в полумраке у стен перешептывались и хихикали молодые девушки и пара десятков жен и наложниц, облаченных в свои лучшие платья, с янтарными ожерельями на шеях и блестящими серебряными браслетами на руках. Мужчины, участвовавшие в жертвоприношении, подошли ближе к очагу. Харальд тяжело опустился на почетное место и прислонил меч к подлокотнику. Женщины стали обносить мужчин рогами с питьем. Харальд Рыжий поднял свой рог, но не произнес ни слова, лишь по очереди взглянул на каждого из гостей: сначала на сыновей и тех, кто занял место ближе к очагу, затем обратил взгляд в полумрак, где держались женщины, дети и рабы. По-видимому, пить с вождем могли только мужчины у огня: ни рабы, ни женщины, ни дети не держали в руках рогов.
– Эй ты! – вдруг окликнул хёвдинг. – Торстейн, так тебя зовут?
Я не осмелился ответить. Все оборотились и посмотрели на меня.
– Торстейн? – Харальд указал на меня окровавленным пальцем.
– Да, – ответил я.
– Я хочу, чтобы ты сидел здесь, – он указал пальцем на свободное место рядом со Свейном. – Ты пришел взамен Корабела и должен выпить за него.
В этот момент мне больше всего хотелось, чтобы меня поглотила тьма. Здесь сидели лучшие мужи Скирингссаля, и по их взглядам я понимал, что они вовсе не согласны с решением хёвдинга, что раб может пировать вместо своего хозяина.