Ярослав и Анастасия - стр. 42

– Занятно сказываешь, сладко поёшь, – выслушав долгий рассказ ромея, отмолвил Ярослав. – Что же, во многом ты меня убедил. В поруб тебя не брошу, не в моих то правилах. Поселю на верхнем жиле, велю кормить хорошо, стражей приставлю. А там посмотрим…

Он хлопнул себя по коленке и решительно поднялся, оканчивая трудный разговор. Ромею он не верил до конца, но решил его, если что, использовать.

…Евнуха Птеригионита давно не звали в княжеский дворец. Каково же было изумление маленького хромого человечка, когда явился к нему один из самых доверенных людей Осмомысла – боярин Избигнев Ивачич, и сопроводил в княжой терем. В утлой каморе было проделано у пола оконце, откуда обозревалась просторная горница. Яркий свет хоросов[116] резко ударил евнуху в глаза.

– Ответь мне, кто этот человек?! – потребовал Избигнев. – Тот, что сидит на лавке и греет ноги у печи.

Птеригионит внезапно вздрогнул.

– Не может быть! – прошептал он испуганно.

– Ну же! Отвечай! – приказал Избигнев.

– Это Андроник Комнин, двоюродный брат базилевса Мануила. Но я слышал, что он заключён в темницу.

– Ты не врёшь? Лучше гляди давай.

– Да нет, светлый боярин. Я не ошибаюсь. Это на самом деле Андроник Комнин.

– Ну ладно. Ступай. Вот тебе сребреник. И помни: коли слукавил, головы тебе не сносить.

Избигнев поспешил к князю, а Птеригионит, попробовав на зуб серебро, постарался поскорее унести ноги из княжеских хором.

Впрочем, спустя седьмицу к нему снова явился Избигнев. И снова плёлся, вздыхая, колченогий уродец по склону горы, пробирался через забитые возами ворота, восходил вверх по лестницам дворца.

Князь Ярослав принял его милостиво. Получил Птеригионит повеление отправиться в Константинополь. Хотел хитроумный Осмомысл доподлинно узнать, как живёт и чем дышит главный город империи ромеев.

Солнечный луч падал через забранное слюдой узкое высокое окно в просторный покой Влахернского дворца. Несколько мужей в дорогих, украшенных золотом плащах – полудаментумах, почтительно склонились перед человеком с короткой каштановой бородой, который, раздражённо расстегнув и бросив на плечи слуге полукруглую пурпурную мантию с кистями на концах, торопливо расхаживал по мраморным плитам.