Янки из Коннектикута при дворе короля Артура - стр. 25
Эта тишина продолжалась, пока меня приковывали цепями к столбу; она продолжалась и тогда, когда хворост аккуратно и нудно складывали вокруг моих лодыжек, коленей, бедер, всего тела. Затем наступила пауза и ещё более глубокая тишина, насколько это было возможно, и какой-то человек опустился на колени у моих ног с горящим факелом; толпа подалась вперед, вглядываясь, и, сами того не замечая, слегка привстала со своих мест; монах поднял руки над моей головой, устремив взгляд в голубое небо, и затеял бормотать какие-то слова на латыни; в такой позе он бубнил ещё и ещё, некоторое время, а затем остановился.
Я подождал два или три мгновения, затем поднял глаза – он стоял, окаменев. Повинуясь общему порыву, толпа медленно поднялась и уставилась в небо. Я проследил за их взглядами, уверенный, как в выстрелах, что мое затмение началось!
Жизнь закипела в моих жилах; я стал совсем другим человеком! Чёрный круг медленно расползался по солнечному диску, моё сердце билось всё сильнее и сильнее, а собрание и священник по-прежнему неподвижно вперялись глазами в небо. Я знал, что в следующий раз этот взгляд будет обращен на меня. Когда это произошло, я уже был во всеоружии. Я стоял в одной из самых величественных поз, которые мне когда-либо доводилось принимать, с вытянутой вверх рукой, указывающей на Солнце. Это был великолепный эффект! Видели бы вы, как дрожь прокатилась по толпе, словно невидимая волна. Раздались два крика, один за другим: «Поднесите факел!» и «Я запрещаю это!»
Один принадлежал Мерлину, другой – королю. Мерлин вскочил со своего места – чтобы самому поднести факел, как я понял. Я сказал:
– Не двигайтесь! Всем оставаться на местах! Если кто – нибудь пошевелится – даже король – до того, как я разрешу, любого я поражу громом, я испепелю его молньями!
Зрители покорно опустились на свои места, а я просто ожидал, что они так и поступят. Мгновение или два Мерлин колебался, а я всё это время был как на иголках. Затем он сел, и я вздохнул с облегчением, потому что понял, что теперь я хозяин положения.
Король сказал:
– Будьте милосердны, благородный сэр, и не предпринимайте больше никаких попыток в этом опасном деле, иначе последует катастрофа! Нам сообщили, что ваши силы не смогут достичь своей полной силы до завтрашнего дня, но…
– Ваше величество считает, что отчет мог быть ложью? Это была ложь?
Это произвело огромный эффект: повсюду поднялись руки с мольбами, и на короля обрушился шквал просьб откупиться от меня любой ценой, и бедствие прекратилось. Король колебался и был готов подчиниться.