Я забираю тебя, Аня - стр. 3
Это якобы он так переживал, что я попала в передрягу, где меня изнасиловали и избили. Дома, так как это всё сделал именно он, Самойлов действительно просил прощения за все эти зверства. Прижимал меня к себе, словно хищник, прижимающий к груди свою добычу-игрушку, шептал, что я сама виновата, что ведь я сама подвела его к этому, что я его не люблю, что пыталась оставить его одного бедного и несчастного.
Поэтому он так ОТРЕАГИРОВАЛ.
Он всегда так делал. Уничтожал меня, а потом валялся в ногах, умоляя простить его. Бедного и несчастного. Смириться с тем, что он такой вот, что ему нужна моя помощь, что я обязательно когда-нибудь сделаю из него совсем другого человека, но только если буду терпелива, ласкова и даже в мыслях не буду допускать такую вещь, как побег.
- Ты такая красивая, - улыбнулся он. – Моя маленькая Аня.
- Спасибо. Я рада, что ты доволен.
Я едва заметно улыбнулась. Попробуй ему не улыбнись. Можно и оплеуху словить.
Вокруг нас порхала обслуга, нанятая в этот дом. Две девушки прибирались, наводили лоск, раскладывали свежие газеты и журналы. С одной из них Самойлов регулярно спал. Я это знала, и мне было невыносимо противно от этого фарса, в центре которого я оказалась.
Шлюха Самойлова, поблескивая глазами, ревниво посматривала в нашу сторону. Самойлову на это было класть с высокой башни, а мне было даже смешно.
Я хотела, нет, я МЕЧТАЛА выбраться из этой тюрьмы, на которую другие смотрели с завистью. Смотрели и жаждали попасть на моё место. Я бы уступила. Правда. Убежала и даже бы не обернулась.
Только вот ОН не собирался меня никуда отпускать.
Женщина постарше как раз принесла кофе. Анастасия Николаевна. Единственная, кого я хорошо запомнила здесь. Персонал здесь менялся редко, но я никак не могла точно запомнить лица и имена даже тех, кого видела довольно часто. Её запомнила с первых дней моего заключения здесь.
- У тебя не очень много времени, - спросил Костя, чуть растягивая слова. Он оторвал взгляд от экрана смартфона и скользнул по мне взглядом. - Во сколько прием?
Моя жизнь полностью была расчерчена по расписанию. Каждый мой шаг контролировался. Каждая копейка была где-то записана. Все карты, все документы, всё, что мог иметь свободный человек в нашей стране – всё это хранилось под замком у моего мужа.
Без него я была просто пустым местом. А с ним – его карманной тряпичной куклой.
- В одиннадцать.
- Тогда тебе надо поторопиться.
Самойлов ласково улыбнулся мне, и по блеску в его глазах я заподозрила что-то неладное. Завтрак я заканчивала в одиночку, Самойлову кто-то позвонил. Он, гневно сверкнув глазами, вышел из-за стола.