Я ухожу, господин Лекарь - стр. 14
Смотрю на Ионес. Она права, нас всё равно будет в какой-то степени связывать дочь.
Набираю в грудь больше воздуха и протягиваю руку, беру дрожащими пальцами конверт. Уединяюсь в кабинете, смотрю на инициалы. Переворачиваю, чтобы не видеть его имя и не заставлять сердце сжиматься сгоревшим комком бумаги.
Пытаюсь почувствовать содержание, но что бы он ни написал, точка уже поставлена.
Прочту потом. Не сейчас.
Кладу конверт на стол и беру книгу записей. Вернулась в комнату и достала из гардеробной своё дорожное платье и шляпку. Элла была в распоряжении Дарси, и, признаться, её помощь была очень кстати. Столько дел ещё предстоит совершить, не хотелось вовлекать в это малышку.
…Пансионат Раймона Таккера находился в холмистой местности в окружении дубравы на берегу озера.
В детстве я часто бывала здесь с отцом. Помню эти ровные и живописные дороги, тихие аллеи, мосты.
Территория пансионата не сказать что огромная, но, тем не менее, он пользовался популярностью в былые времена. Занимал часть берега до самой проезжей дороги и близлежащего пригорода.
Мы остановились возле каменных квадратных столбов с коваными воротами и витиеватыми навершиями.
Мама достала ключи.
С заржавевшим замком справиться не так-то просто, пришлось попыхтеть: вначале пробовала открыть она, потом я. Не выходило, пока за дело не взялся наш возница.
Въехали на территорию и покатились по мощеной плиткой дороге. И сразу стало понятно, что пансионат в запустении: засоренные тротуары, заросшие сухостоем лужайки, разбитые бордюры, покосившиеся лавочки.
Мы вышли к парадной лестнице.
Сама пансионатная усадьба была в пять раз больше нашей родовой.
Два этажа, не считая главного корпуса с тремя этажами. На самом верхнем находилась приёмная отца, на втором — бальный зал, на первом — вестибюль. Снаружи стены окрашены в бледно-жёлтый. Он не вселял особой радости и встретил нас холодными крыльями левой и правой части.
Окидываю взглядом высокие белые колонны, множество ступеней со статуями грозных львов, покрытыми трещинами. Штукатурка понизу начала отставать и отколупливаться, покрывая будто проплешинами стены, которые кое-где затянулись мхом, особенно отсыревший фундамент.
За четыре года пансионат заметно зачах и выглядел холодным и нежилым. Нуждался в заботе. Даже стало жалко: будто покинутый, никому не нужный щенок. Так и хотелось дать любви и приласкать.
— Если его не продать сейчас, то через несколько лет начнёт рушиться, — заметила мама с грустным вздохом.
Но внутри оказалось гораздо веселее, по крайней мере, я не нашла плесени и желтых разводов на потолках — уже хорошо. Вся мебель аккуратно составлена и накрыта тканями от пыли. Тяжелые люстры сняты и лежат в коробах.