Я ухожу, господин Лекарь - стр. 13
Они правы, а я искренне верила в его чувства. Верила! И теперь все будут наблюдать, как мы расходимся. Не долго ждали. А после нашего разрыва, уверена, претенденток на мою роль окажется уйма.
Только я не понимаю, зачем он держал меня, зачем? Для чего это всё? Для своего статуса? Ну конечно, ведь он так дорожит им! Ему просто не хочется скандалов, чтобы его репутацию запятнал наш развод.
Дышу часто, но воздуха не хватает. Не хватает его, не хватает тепла. Бесполезно биться об лёд. Я тону, и выплыть не получается. Не получается…
— Леджин, как ты себя чувствуешь? Ты побледнела совсем, — взволнованный голос мамы раздается откуда-то со стороны, и все звуки разом возвращаются. Ионес накрывает своей нежной ладонью мои холодные пальцы.
Смотрю на неё и будто не вижу, отставляю остывшую чашку с чаем. Нужно взять себя в руки, не хочу пугать Ионес своим видом.
Бросаю взгляд на каминные часы.
— Поеду съезжу в пансион, как раз полдень, и дороги чистые, — поднимаюсь я. Но голова как-то резко закружилась, а к горлу подступил комок, и сделалось нехорошо в желудке.
Я покачнулась и толкнула столик, кружка соскочила с края и с глухим стуком упала на ковер, разлив остатки чая.
— Леджин! — вскочила мама. — Что с тобой, милая?
В висках запульсировало, и меня бросило в озноб. Делаю вдох, потом ещё, цежу глотками воздух. Кажется, голова начала проясняться.
— Извини, мама, испачкала тебе ковёр.
— Леджин, может, отложишь поездку? — она пропускает мимо мои слова. — Тебе отдохнуть нужно, а пансион никуда не денется.
Может, мама и права, но находиться наедине со своими мыслями и чувствами невыносимо. Это всего лишь небольшой стресс. Если бы мама знала, что творится у меня в душе! Но не хочу, чтобы она тревожилась.
— Нет, я поеду сейчас. Всё в порядке, правда, просто мне нужно немного развеяться.
Нужен воздух, много воздуха и тепла. Особенно его.
— Тогда я поеду с тобой. Ты не против?
Конечно, я не против, и даже рада. В гостиную входит служанка и подает конверт, только что приходил посыльный, а я и не заметила.
— Леджин, это тебе, — мама растерянно протягивает конверт.
Сердце сокращается и начинает биться раненой птицей в груди. Смотрю на него, на надпись “Кристан Гронвей”. Его имя, которое значит для меня больше, чем имя, намного больше…
— Выкинь, — бросаю я бесцветным не своим голосом. — Через полчаса я буду готова, — разворачиваюсь и направляюсь в мужскую часть усадьбы.
— Леджин! — догоняет мама.
Останавливаюсь в коридоре и прикрываю веки.
— Может, он что-то важное написал, нельзя вот так игнорировать. Может, про Эллу, она ведь остается его дочерью. Подумай о ней.