Я отвечаю за все - стр. 15
– Из кабинета директора принесите, – сделав страшные глаза, распорядилась Варвара, – или от самого Лесого. Не сделаете – крупные неприятности могут выйти. Вплоть до посадки. Это я вас по-дружески предупреждаю. И чтобы все шепотом, чтобы криков никаких не было.
– Так ведь направили бы в гостиницу…
– А уж это не нашего ума дело, – совсем загадочно сказала Варвара, – это повыше нас с вами начальники решают. Может быть, кое-кому и знать не надо, какой у нас товарищ-господин-сэр-мистер-мосье гостит…
И, храня на лице загадочное выражение, Варвара перешла улицу и стала выбивать чеки в коммерческом гастрономическом магазине, к которому жители Унчанска относились более как к музею, нежели как к торговой точке, и приходили сюда не столько за покупками, сколько на экскурсии, разглядывая цены и почтительно крякая.
– Икра… двести… триста грамм, – говорила Варвара, на которую из-за ее размаха тоже смотрели как на экспонат. – Выбили? Колбасы копченой тамбовской кило. Ветчины…
Несмотря на то, что налет ее на магазин продолжался минут двадцать, комнату просто нельзя было узнать. Даже фикус и тот Симочкина приволокла «академику» в личное распоряжение, и ковер немецкий был, и два кресла из квартиры бывшего немецкого коменданта Унчанска барона цу Штакельберг унд Вальдек, и графин с водой, и стаканы.
– Приветик! – сказала Варвара. – Сейчас будем рубать кавьяр ложкой.
Подбородком она придерживала батон.
– Придут еще гости? – спросил Гебейзен. – Ошень много?
– Гостей двое – вы да я, – сказала Варвара, снимая свою, как выражался Евгений, «мальчиковую пальтушку». – Но я речь скажу от имени и по поручению. Вы садитесь, пожалуйста, не показывайте передо мной свое джентльменство, у вас вид усталый. Ну вот и сели, и хорошо…
Ей непременно надо было говорить, болтать, что-то делать. Она разложила закуски на бумажках, покрасивее, как умела, разлила водку в стаканы – очень много австрияку и совсем на донышке себе и сказала обещанный тост:
– Вот что, товарищ Гебейзен, вы только не думайте, что ваш знаменитый Устименко – это уникальное явление. Таких у нас завались. Понятное выражение – завались? Россия – это Устименки, а остальное – плюнуть и растереть – не типично. Ясно выражение народное – не типично? У нас таких нет, что на устах – медок, а в сердце – ледок, а если еще и есть, то это осколки разбитого вдребезги, мы с этим боремся и это дело ликвидируем.
Австрияк покашлял и хотел что-то сказать, но она постучала стаканом по столу:
– Не перебивайте, собьюсь, я без тезисов говорить не умею. А если с гостеприимством похуже, если кто жмется, значит, семья большая, детишек шесть штук, харчей много нужно детишкам, кушать надобно. У нас, у советских, души открытые. Вот на Западе погоня за капиталом, разные там Круппы фон Болоны, и к чему это приводит? А мы всегда победим, всегда, потому что мы не для себя, и у нас, если для себя, то это очень стыдно…