Высшая школа им. Пятницы, 13. Чувство ежа - стр. 60

«А если не выйдет, то можешь мне позвонить и все рассказать. Вместе мы что-нибудь и придумаем».

Отвернувшись от мажоров с пивом и надкусанной шавермой, Миша достал мобильник. Уж лучше потрындеть с Анашой, чем болтаться тут, как дерьмо в проруби.

Она ответила сразу, словно ждала звонка.

— Ты где?

— У Адмиралтейства.

— Я рядом, сейчас буду, — и отключилась.

Миша сунул мобильник обратно в карман. Поддел ногой смятую пивную банку, отправил ее пинком в урну и полюбовался на полет.

В его городе должно быть чисто.

Всегда.

11. Глава 8, в которой черный пес воет перед подворотней

Из бани сплотившееся ядро безобразия вывалилось под матерные частушки в хоровом исполнении. Солировал Ромка, аккомпанировал Киллер, за неимением гармошки насыпавший монет в жестяную банку из-под пива — получились русские маракасы.

Жизнь была прекрасна и удивительна. Витек с Арийцем отлично вписались в команду, Ариец под конец даже смущаться перестал. И Ромкина дурь не стерпела березового веника, выветрилась. Только где-то далеко на горизонте маячил Поц, но сейчас горизонт терялся то ли в питерском вечернем тумане, то ли в банно-пивных парах, и хотелось думать исключительно о приятном. Вроде Маринки, которая обещалась послезавтра, то есть в субботу, прийти с ночевкой. До послезавтра было еще долго, но заманчивая перспектива Дона так грела, что он даже куртку застегивать не стал.

Так, под частушки и анекдоты, всей командой пошли провожать для начала Витька — он жил всего-то через квартал от школы. Рукой подать! Но торопиться не хотелось — хотелось, наоборот, придержать шаг, посмотреть на пламенеющие рыже-красные клены, воробьев, затеявших массовый заплыв в большой луже, словно и не осень на дворе, а самая настоящая весна.

Но прохожие почему-то хорошего настроения компании не оценили. Все куда-то бежали, куда-то торопились…

А Дону было хорошо. Просто так хорошо. Он даже рассмеялся — потому что солнце, воробьи, и вообще здорово!

Его поддержал огромный черный пес. От самой бани увязался с ними, бежал рядом — то подставляя уши Арийцу, то толкая лохматым боком Киллера, то трогая носом Донову ладонь. А тут покосился хитрым глазом, задрал морду и подпел Ромке, да так выразительно! Прям натуральный Шевчук со своей «Осенью»[1]. И прилипший к холке рыжий кленовый лист был в тему.

Песий вокал прохожие тоже не оценили. Совсем. Дону даже показалось, что пса не видят и не слышат: черная тварь ростом Дону по пояс нарезала круги вокруг компании, пела во всю собачью глотку, но никто не шарахался и не возмущался, почему собака без намордника.