Все в руках твоих - стр. 53

– Я не понимаю ее, – прошептала Отам Миту и добавила ещё тише: – Можешь отпустить, я посмотрела.

Тома ничего не поняла, но напряжение в голосе ей не понравилось. И Мит уже вел её обратно к Хуле и Та.

– Что случилось? – бросились к ней женщины. – Отам что-нибудь сказала?

– Сказала, что не понимает меня.

– И все? – недоумевали старушки.

Тома развела руками.

* * *

– Та, что ты думаешь? – спросила старейшина помощницу, когда они остались наедине.

– Про совет или Тамаа?

– Про все.

– Если Манн и Луз не лгут и действительно ходили к жрице, то либо они чисты, либо у кого-то из них наследные бусы. А с другой стороны, Санту и Сузу, если они невиновны, бояться нечего и ходить к жрице незачем.

– Да, но ты видела реакцию Суза на мои слова?

– Видела, а еще видела Санта. Не нравится мне все это. Я совсем запуталась и ничего не понимаю. А что тебе ответила жрица?

– Сказала, что явное не всегда является правдивым, и что скоро я все узнаю.

14. Глава 14 и 15

Долон всегда ощущал себя настолько одиноким, что иногда от тоски хотелось выть.

Ло рано понял, что для матери он, последний ребёнок, не был желанным. Каждый раз, когда она раскладывала кашу по мискам и тяжело вздыхала, знал, что лишить его скудной порции ей не позволяют только приличия и Мена, которая набросится на неё с кулаками.

Сестра была единственной, кто жалел и заботился о нём в меру своих сил, да ещё старая ба, такая же дикая и немногословная, как и он сам. Вот уж кровь в кого пошла... От редких, сдобренных горечью, воспоминаний он жалел избавиться, но они сами всплывали перед глазами.

Ночами мать рыдала от жалости к себе и из-за опаски, что грехи не позволят переехать в имперский город, где было больше шансов продать посуду, которую семья лепила днями напролёт. Ло родился в неурожайный год, в голодное время и был лишним ртом, и мать, не раздумывая, пожертвовала бы им ради старших детей. Он вообще не должен был родиться, если бы однажды она поздно не возвращалась домой.

Долон не мог её винить и был благодарен уже за то, что не закопала его сразу после рождения. Жалела ли она потом о своей жалости? Жалела. Каждый раз, когда видел мать, чувствовал это и пытался гнать мысль из головы прочь.

«Теперь это неважно. Как бы то ни было, я – Долон из Маведа – нашёл своё место!» – повторял он каждый раз, вспоминая детство.

В Маведо их семейство всё-таки пропустили, и детская жизнь стала веселее, сытнее. У него впервые появились знакомые, с которыми он проводил много времени и проказничал, иногда жестоко. Нет, друзьями они не были. Разве можно дружить с теми, кто, даже не задумываясь, сдал бы его страже, охранявшей рынки и торговые лавки? Сами красть дружки боялись, но с азартом принимались делить добытые им сладости. Только и Долон наивным дурачком не был. Приносил им лишь то, что было не жалко. Они дома наедались вдосталь, а его никто не ждал.