Время животных. Три повести - стр. 18
– Ты как? Мне, знаешь неловко просить, меня не знают, я – не студент! Может, сообразим взаимообразно?
– Да, нет проблем! – С готовностью отвечал двухметровый Рыка. – Знаешь, у меня из-за моего роста вино дошло до мозга только к ночи. Так что я себя чувствую ещё хуже, чем ты. Одевайся, однако, да полегче, а то за бортом выше тридцати! И через десять минут они первыми соскочили с подножки на оплавленный чёрный асфальт перрона. Вина они нашли на вокзальной площади у торговавшего вишней казаха. Хитро подмигнув, он достал из прикрытой цветным платком корзины три бутылки, заткнутых самодельными деревянными пробками.
– Не отравимся? – спросил осторожный Рыка. На это казах лишь отрицательно завертел головой, одновременно прикладывая руку к сердцу, что очевидно говорило о том, что он не врёт.
– Ладно, проверим! – протянул две свёрнутые купюры Рыка, а Санька принял у степняка пропылённые поллитры с неизвестным напитком.
– По цене – довольно прилично! – рассуждал Рыка, шагая к перрону. – Как наш самогон.
– А что тут гадать? – предложил Санька. – Давай по паре глотков залудим! И все дела. Вместо ответа Рыка осторожно принял одну из бутылок и, обхватив пробку зубами, потянул её на себя. После характерного звука в нос собутыльникам ударило каким-то неведомым духом.
– Ханша что ли? – словно спросил у кого-то Рыка.
– Чо за ханша? – поинтересовался Санька и, не дожидаясь ответа, приник к горлышку. Напиток был столь крепок, что у него брызнули слёзы, а вместо внятных слов он лишь что-то простужено сипел. Наконец, прокашлявшись, выговорил:
– Не знаю я, что такое ханша, но очень похоже на хохляцкую горилку из абрикосов. Такое же кислое пойло, крепкое, правда и блевать с него из-за этой кислотности не тянет. Выслушав Саньку, Рыка сообщил, что лучше немного потерпит и снимет пробу «через стакан», а то не сжечь бы горло… Санька, согласно кивнув, заткнул бутылку и отправил её в просторный карман форменных брюк. А в это время головная боль стала медленно, но верно отступать, а где-то под кадыком просыпался здоровый мужской аппетит.
– Рыка, пошли пирожков купим? – предложил он ещё больному студенту.
– Если ты проголодался, пошли, – вяло отреагировал тот. – А мне… а я, боюсь как бы всё назад не полезло. Санька остановился и, решительно достав и откупорив «ханшу», ультимативно заявил:
– Или ты, блин, лечишься ей, или вставляй два пальца! А то ходишь, как в воду опущенный, и меня своим состоянием совсем забодал! Делай, как я, студент! И Рыка сделал. Некоторое время он стоял с таким выражением на лице, словно только что было официально объявлено, что награждение его Звездой Героя Социалистического труда было ошибкой. Некоторое время Санька думал, что ханша Рыке всё-таки не привьётся, и он даже попытался развернуть тяжёлого студента задницей к вокзалу. Но тот, выдержав минутную паузу, во время которой ни разу не переводил дыхания, вдруг неожиданно высморкался, после чего задышал легко и даже с видимым удовольствием. Ханша явно привилась, тем самым доказав собутыльникам свою полную алкогольную легитимность. Остаток пути до места они провели довольно весело, но и осторожно, не желая привлекать к себе особого внимания: всё же ещё на перроне родного города, перед самой посадкой, был официально объявлен «сухой закон».